Обидно слышать высказывания отдельных граждан России, да и некоторых опочан, что, дескать, стоит ли отмечать годовщину. Великой Октябрьской социалистической революции, что и Октябрь, и Ленин — ошибка истории. Так могут считать только те, сознание которых не доросло до понимания великого значения роли Ленина в мировой истории. Непонимание и является основной- причиной совершения актов вандализма над памятниками основателя Советского государства, да и над другими памятниками ‘героев Советской власти. Акты вандализма оскверняют то, что сделано нашим народом в память о тех, кто шел в знаменательную октябрьскую ночь гю Дворцовой площади на штурм Зимнего, кто выбивал юнкеров из Московского Кремля, кто рвал петлю «огневого кольца», затягивавшего горло молодой республики, тех, кто закладывал и воздвигал этажи здания нашей России.
Актами вандализма оскверняется то, что дорого сердцу каждого патриота своей Родины.
Пламя революции, вспыхнувшее в Октябре семнадцатого, горит над нашей страной, над всем миром, освещая человечеству путь в будущее.
Мы первыми шагнули за порог неведомого и, казалось бы, невозможного. Мы шли не гладкой дорогой. Нам было трудно. Мы знали не одни победы, мы испытывали и горечь неудач, и боль ошибок. Однако мы неуклонно шли вперед,
Далеко в прошлое отодвинулось время революционной борьбы, но и сейчас мы не должны забывать ее героев. Помнить и говорить о них сегодня, завтра и вечно.
Обратимся к письмам времен гражданской войны.
20 февраля 1920 года Роза Каспарова, студентка Петербургского университета, пишет матери из Пятигорской тюрьмы: «Страшно не хочется умирать, не пожив! Ну, долой мрачные мысли, а то подумают, что я боюсь смерти. Ерунда! Ни разу со дня ареста я не заплакала, даже не прослезилась, и так будет до конца».
Архивы хранят множество героических писем тех лет. Они писались не в кабинете, а в тюремных застенках.
За несколько часов до гибели Ида Краснощекова пишет родным из 'Одесской тюрьмы: «Милые родные! Ухожу из жизни с полным сознанием исполненного долга перед революцией. Не успела много сделать. Что же! Мое желание в настоящий момент, чтобы вы все, мне близкие, отнеслись к моей смерти так, как отношусь я,— легко и сознательно. Прощайте!». Ида была повешена 17 января 1917 года.
Из тюремных застенок было передано письмо родным Филиппа Александровича Александрова в начале января 1920 года: «Я спокойно приму смерть. Я знаю, что эта смерть сильно отразится на вас. Но вот моя к вам последняя просьба: «Дорогая мама, крепись. Ты кормилица маленьких детей, на тебя опирается все семейство. Ради детей своих маленьких умоляю тебя: не теряй присутствие духа, пусть моя судьба не омрачит твоего сознания. Собери последние расшатанные силы свои и думай о тех детях, которые нуждаются в твоей помощи».
Моя просьба к вам: «Ласкайте Ирочку, как это делала я, и утром и вечером, когда она будет ложиться спать, — просит за дочку мать, обреченная на. казнь. — Думаю, что в вашем сердце найдется любовь нежная и. для нее».
Архивы хранят письма-исповеди, письма-объяснения в любви* .трепетной, сильной любви, которая поистине сильнее смерти.
Предсмертные письма — это нравственная высота революционера, его презрение к смерти и любовь к жизни. Это мир мужества и высокого самопожертвования. Вчитайтесь в эти строки: «Смело, без ропота и без страха она шла на эшафот». «Грядущей смерти не страшусь: умереть за правду легко». Пусть помнят те, кто оскверняет памятники им, что их дело бессмертно.