Связаться с нами-  e-mail: orck-opochka@rambler.ru

I. Опочецкий уезд и его обитатели

Опочецкий уезд существовал до 1927 года и включал, кроме современного Опочецкого, Красногородский и Пушкиногорский районы, а также небольшую часть Пустошкинского, Островского (с. Гораи) и Себежского районов. Духновская волость была частью Пусторжевского (с 1777 г. — Новоржевского) уезда, а окрестности Заверняйки — Себежского уезда Витебской губернии.

Что же собой представляла Опочка — центр уезда? В 1724 г. И. Кирилов в книге «Цветущее состояние Всероссийского госу дарства» писал: «Опочка, городок деревянный, к польскому рубежу ото Пскова во 120 верстах. В том городе из шляхетства (дворянства) фискал Богдан Беклешов». Его сын А. Б. Беклешов женился на Анне Юрьевне Голенищевой-Кутузовой (троюродной сестре отца М. И. Кутузова), трое их сыновей стали генералами.

1. Занятия жителей уезда.

По 1-й ревизии 1724 г. в г. Опочке значится 266 человек, а по 2-й ревизии 1744 г. — и того меньше — 194. Ревизии учитывали мужские «ревизские души», облагаемые подушной податью.

Но тем не менее, находясь на рубеже Российского государства, Опочка играла важное стратегическое значение.[1] Городок был значительным центром по торговле льном и пенькой. Скупка наз­ванных товаров с целью продажи их на рынках Нарвы и Риги составляла «главный торг» опочецкого купечества. Среди опочецких купцов выделялись: Семен Барышников с капиталом в 20 ты­сяч рублей, Михаил Викулин — 15 тыс. рублей, Аникей Слесарев и Данила Порозов по 8 тысяч рублей. 11 опочецких купцов тор­говало льном и пенькой в Нарве и Риге на 87 тыс. рублей.1). Опочецкое купечество испытывало сильную конкуренцию со сторо­ны зажиточного опочецкого крестьянства. Наиболее состоятельные крестьяне занимались даже оптовой торговлей. Так, в марте 1764 г. купец С. Барышников донес в Опочецкую ратушу, что крестьянин Воронецкого уезда вотчины Святогорского монастыря д. Колекино Артемий Федоров занимается недозволенной торговлей льном и пенькой. На следствии в Опочецкой воеводской кан­целярии А. Федоров в «показанной льном и пенькой торговли не запирался». Он признал, что из скупленного в Опочецком и Воронецком уездах льна им было продано надворному советнику Ивану Елагину 70 берковец (1 берковец — 10 пудов). А всего Елагин, продававший лен английским купцам, поручил А. Федорову закупить льна «до пятисот берковец», на что и выдал ему аванс в 100 рублей. Опочецкая ратуша, докладывая в Псковский магист­рат, писала: «Крестьяне производят противные указу торги... отчего купечеству в торговых их промыслах... чинится немалое помешательство». 2).

Расцвет Опочки приходится на 1772—1777 годы, когда город был центром губернии. Здесь образовано губернское правление, появляются казенные каменные постройки. Регулярный план за­стройки г .Опочки был утвержден императрицей Екатериной II в 1778 году. К концу 18 века на территории города действовало пять церквей: Спасская (соборная), Фоминская, Лукинская, Ус­пенская, Петропавловская.3).

Считается, что уроженец Опочки священник деревянной Спасской церкви Лазарь Евстигнеев (Лобков), выбывший в монашест­во в Печерскую обитель — это старец иеросхимонах Лазарь, гроб­ница которого почитается за святую, за его подвижническую жизнь. В 1822 году Лазарь удостоился посещения Александра I.

В январе 1778 года в Опочке в присутствии губернатора состо­ялось официальное открытие уездных учреждений. Однако с пере­водом в Псков губернских канцелярий в Опочке ощущалась нехва­тка грамотных чиновников. Уездный суд обращается к наместнику с просьбой разрешить назначить в суд для письма записанных в Псков 2 школьников и солдата.

Секретарем в суд был принят бывший крепостной С. Ягужинского и управитель Велья, Леонтий Автономович Травин (1732—1818), первый историк Опочки и уезда.

В 1823 году в городе проживало 2164 человека, из них: мужс­кого пола — 1272, женского — 874.4). А в середине 19 столетия (1856 г.) число жителей увеличилось да 3020 человек. В городе насчитывалось 2 каменных и 10 деревянных казенных зданий, 15 каменных и 442 деревянных частных дома и 86 деревянных тор­говых лавок. Дважды в год в Опочке бывали ярмарки: Петров­ская — 4 июня и Богородицкая с 8 по 14 сентября. В 1856 го­ду на Богородицкой ярмарке было продано товару на 675 рублей. Продавали хлеб, лен. Покупали шелковые и другие изделия. Наибольшей в уезде была ярмарка при Святогорсдом монастыре, она начиналась в 9-ю пятницу после Христова Воскресенья и продолжалась от 3 до 7 дней. 5). В 1852 году на нее было привезено товаров на 39975 рублей, продано — на 19462 рубля. 6).

Действовало в городе 3 небольших кожевенных завода, выпус­кавших товара на 9445 рублей (один из них купца второй гильдии Степана Порозова), а с 1811 г. работал кирпичный завод купца Никитина, делавший 200 тысяч кирпичей в год.

Основное же население жило в уезде. В 1856 г. население Опочецкого уезда составляло 76867 человек. Из них крестьян по­мещичьих — 36168, крестьян государственных — 35152, мещан — 1097, купцов — 157, дворян потомственных —151. За Опочецким уездом числилось 3 пригорода: Велье, Воронич, Красный, 5 поч­товых станций и 64 тройки. В уезде был 1 монастырь (Святогор­ский), 10 каменных и 22 деревянных церкви, 64 деревянных ча­совни, 267 сел, 1927 деревень (из них от 10 до 25 дворов — 10 де­ревень, менее 10 дворов — 1917 деревень), дворов — 4212, пос­тоялых дворов и питейных домов — 72. В уезде без города насчи­тывалось 8289 домов, из них только 5 каменных. 7).

Половина крестьянства занималось льняным промыслом. Кроме того изготовляли деревянную посуду, телеги, сани, дуги, земледельческие орудия, гнали деготь, драли из ракиты лыка, жгли уголь, т. е. делали то, что и большинство крестьян губернии.

О крестьянах Ганнибалов рассказывают документы Великолук­ского архива, опубликованные Н. Новиковым. Например, семья Харитона Фролова из шести человек имела хорошую с простенком избу, клеть, хлев, в гумне ригу с токовнею, «скота: лошадей боль­ших — 2, жеребчиков по третьему году — 3, коров больших — 4, телят — 3, овец — 3, свиней — 3, гусей — 3...». Семья «одну неделю в году работала на барщину» и барин обязан был их кормить.

2. Опочецкие землевладельцы — известные люди России.

Опочецкий уезд отличался от других уездов губернии своими владениями. Если у большинства псковского дворянства было от 25 до 60 душ крепостных крестьян, то в Опочецком уезде было несколько очень крупных вотчинных владений и немалое количе­ство владений с числом крепостных от 250 до 800 и свыше душ крестьян. Последние, как правило, принадлежали опочецким дво­рянам, вышедшим из опочецкого служилого (поместного) казаче­ства. [2] Среди них надо упомянуть следующие фамилии: Сновидовы, Ушаковы, Бешенцовы, Козодавлевы, Чихачевы, Костровы, Шелгуновы, Зетеплинские, Рютневы, Иноземцевы и многие другие.

По Указу 1742 года и жалованной грамоте от Елизаветы Пет­ровны 1746 года генерал-майор А. П. Ганнибал получает в Опочецком уезде «пригорода Воронича Михайловскую губу» из 41 де­ревни и 569 душ. После смерти прадеда А. С. Пушкина его зем­ли переходят сыновьям, причем разбирательство слушалось в Со­фийском и Опочецком суде. Осип Абрамович получил сельцо Ми­хайловское, капитан Исаак Ганнибал [3] — сельцо Воскресенское с деревнями (более 400 душ крестьян), генерал-майор Петр Аб­рамович — сельцо Петровское с деревнями, генерал-поручик мор­ской артиллерии Иван Абрамович Ганнибал (1735—1801) владел д. Стрельцово Опочецкого уезда.8).

Во время русско-турецкой войны 1768—1774 годов он командо­вал фрегатом в Архипелагской экспедиции, летом 1770 г. руково­дил осадой крепости Наварин. По повелению Екатерины II в ее летней резиденции — Царском Селе — у Нижних прудов подня­лась Морейская колонна архитектора А. Ринальди с надписью на пьедестале: «...крепость Наваринская сдалась бригадиру Ганниба­лу. Войск российских было числом шесть сот человек, кои не спрашивали многочислен ли неприятель, но где он, в плен турков взято шесть тысяч». К Чесменскому бою готовил 4 брандера для поджога турецкого флота, а в бою с бомбардирского корабля «Гром» управлял артиллерийским огнем эскадры. С 1776 г. член Адмиралтейств-коллегии. По указу Екатерины II с 1777 г. И. А. Ганнибал руководил строительством порта, фрегатов и г. Херсона. Закончил службу генерал-аншефом, как и его отец.

Сослуживец А. П. Ганнибала генерал-майор и предводитель губернского дворянства М. М. Философов также имел вотчину в Опочецком уезде.9).

Более 1600 душ крестьян было во владениях вдовы гв. поручика и кавалера И. И. Корсакова (1735—1805), Агафьи Григорьевны (1750—1826 гг.), урожденной Коновницыной. Среди них такие де­ревни, как Гораи, Столбово, Ладино и другие. Еще раньше Коновницыны владели д. Антоново наполовину с Ушаковым О. П., шу­рином М. И. Кутузова. В 1813 году относящиеся к Полянскому стану деревни Столбово, Ладино, Ударово, Величково, Буркова, Шибанова и другие значатся за гдовским и опочецким помещиком графом П. П. Коновницыным, генерал-лейтенантом, героем Оте­чественной войны 1812 года. Сподвижник М. И. Кутузова закон­чил службу генералом от инфантерии, был военным министром Рос­сийской империи. Деревни перешли ему в приданое за женой Анной Ивановной Корсаковой, которая последние годы жила в Опочецком уезде.10). Позднее ими владеют сыновья А. П. и И. П. Коновницыны. Иван Петрович Коновницын через своего ста­ршего брата был причастен к восстанию декабристов. Вместе с ним воевал на Кавказе. В 1836 году в чине штабс-капитана был уволен в отставку и после женитьбы на М. Н. Бахметьевой при­ехал жить в родные Поляны. На пригорке около озерка построил новый просторный деревянный дом с мезонином и верандой, пар­ком, где были два пруда и дубовая аллея. В 1930-е годы этот дом перевезли на турбазу в Воронич, а в годы войны дом сго­рел. Село Поляны было одним из значительных владений Коновницыных, за ним числилась 21 деревня, около 400 душ крестьян и 4,5 тыс. десятин земли.

Единственная дочь генерала П. П. Коновницына Елизавета На­рышкина последовала за своим мужем-декабристом в Сибирь, последние годы жила в имении тетки М. И. Лорер в с. Гораи, где и умерла в 1867 году.

В Опочецком уезде была вотчина майора Ивана Гавриловича Козлянинова11) и, возможно, приезжавшего к нему брата — вице-адмирала Тимофея Гавриловича. Участник многих морских экспе­диций, он в Архипелагской командовал кораблями, был при Чес- аде, в русско-шведской войне за Гогландское сражение награжден Орденом св. Георгия 3 ст. (корабль получил 40 пробоин), командо­вал флотилией и недолго Балтийским флотом. Член Адмиралтейств-коллегии. Умер в 1798 г.

В Опочецком же уезде находились владения родителей А. Н. Креницына, поэта близкого декабристам, хорошего знакомого А. С. Пушкина. Его отцу Н. С. Креницыну и его жене, урожденной П. Н. Философовой принадлежали д. Карнилова, д. Лопатино и др.12).

В приходе церкви с. Жадры были владения опочецкого помещи­ка статского советника Петра Матвеевича Хераскова. Его млад­ший брат Михаил Матвеевич — известный в XVIII веке поэт, мно­голетний куратор и директор Московского университета.

Из опочецких и пусторжевских дворян Елагиных вышел учредитель первого публичного театра в Петербурге и театральной школы, директор придворного театра и музыки Елагин Иван Перфильевич (1725—1793), историограф, член Российской Академии, владелец Елагина острова. Его высоко ценила Екатерина II за честность и правдивость.

В 1764 г. в семье опочецкого и пусторжевского помещика в с. Кунино родился Николай Петрович Яхонтов (позднее он жил в своем имении Туховик Псковского уезда). Его имя известно мно­гим любителям музыки. Он автор двух написанных в конце XVIII века опер «Сильф» и «Король и пастух». Либретто к операм Н. П. Яхонтова написал его друг и родственник, известный архитектор и поэт Н. А. Львов.

В 1837 году композитор сделал посвящение к опере «Сильф» для одаренной певицы-любительницы Софьи Алексеевны Пальчиковой, дочери Алексея Никитича Пещурова (1779—1849), действительно­го статского (позднее тайного) советника. Ему и его жене принад­лежало в Опочецком уезде 500 крестьян и свыше 6 тыс. десятин земли.13). С 1823 по 1828 год А. Н. Пещуров был предводителем Опочецкого уездного дворянства, затем Витебским губернатором, а с 1830 по 1839 годы — Псковским губернатором. Это был человек высококультурный, образованный. Ему принадлежит заслуга открытия в г. Пскове первой публичной библиотеки в 1834 г., ос­нованной из книг канцлера Н. П. Румянцева и его брата. Заведовал библиотекой Михаил Иванович Пущин, братья Михаил и Иван - друзья А. С. Пушкина, декабристы. Их отец, опочецкий помещик секунд-майор И. И. Пущин владел с. Яготкино, д. Устье и Печехново.

Опочецкие владения А. Н. Пещурова перешли затем к его сыну вице-адмиралу Алексею Алексеевичу Пещурову (1834—1891 гг.). После окончания кадетского корпуса в 1852—1854 годах он пла­вал на фрегате «Паллада», а затем на фрегате «Диана», командо­вал клипером «Гайдамак». В 1867 г. был назначен комиссаром по передаче Аляски и эвакуации русских подданных. Был вице-директором, а затем и директором канцелярии Морского министерства. В 1880—1881 годах А. А. Пещуров — управляющий Морским министерством. С 1882 г. он главный командир Черноморского Флота и портов, военный губернатор г. Николаева, а с 1886 г. и главный командир Каспийского моря. Именем вице-адмирала А. А. Пещурова названы мысы в Японском море, на полуострове Корея, в заливе Петра Великого.

Дочь А. Н. Пещурова Мария Трубецкая занимались устройством сирот Добролюбовых, включая Николая, будущего литератур­ного критика, а обучала его французскому языку и снабжала кни­гами Е. Н. Пещурова. В Опочецком уезде у своего дяди А. Н. Пещурова гостил князь А. М. Горчаков, ставший министром иност­ранных дел Александра II и госудаственным канцлером.

Немалые владения, а именно, более 6 тыс. десятин земли и свы­ше 1000 крестьян принадлежали в Опочецком уезде в середине 19 века князю Н. Б. Юсупову.14). А также помещикам Бороздиным. С 1795 г. в с. Нестюгине и с. Соколове у Бороздиных действова­ли винокуренные и конный заводы.15).

Крупнейшим вотчинником в середине 19 века был князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков (1791-1869 гг.), владелец свыше 3 тысяч крестьян и 48 тыс. десятин земли.16)  Село Глубокое он приобрел в 30-е годы от генерал-майора Василия Василь­евича Чичагова (сына и брата адмиралов — известного флотовод­ца и морского министра, командующего армией в войне 1812 года). Чичагову же оно и еще 11 деревень досталось от Разумов­ских.17). Князь М. А. Дондуков-Корсаков был действительным тай­ным советником, камергером двора, кавалером, героем Отечественной войны 1812 года, вице-президентом Академии наук и попе­чителем Петербургского учебного округа в 30—40-е годы.

В качестве приданого за его дочерью княжной Софьей Михай­ловной Глубокое перешло к графу Петру Александровичу Гейдену. Порховским и опочецким помещиком был князь Александр Михай­лович Дондуков-Корсаков, генерал-адъютант, государственный и военный деятель России и Болгарии, строитель храма иконы Ка­занской Божьей Матери на погосте с. Паново. Женой князя была опочецкая дворянка Ольга Алексееана Пещурова.

Владения генерала Ивана Петровича Кульнева (брата героя войны 1812 года Якова Кульнева) были небольшие — деревни Иванцово, Лапино, Манушкино, Бурлово, всего 136 душ крестьян.18). Кульневы были записаны как смоленские дворяне. Но И. П. Кульнев обратился с просьбой записать его в псковские, так как он чаще живет в псковских владениях. Дочь генерала Елизавета родилась в 1816 году и была крещена в церкви Воскресенского погоста Опочецкого уезда. Иван Петрович и его дети были записа­ны в книгу псковского дворянства.19).

Малолетним детям умершего камер-юнкера и великого поэта А. С. Пушкина принадлежало 1446 десятин земли и 70 душ кре­стьян, а доход с имения исчислялся в 500 рублей серебром.20). Де­ревней Высоцкое Теребенского прихода владел помещик Бибиков, родственник жены М. И. Кутузова.

Брату елизаветинского фаворита графу Кириллу Григорьевичу Разумовскому всего по России принадлежало 36 тыс. душ крепостных крестьян, из них 10 тыс. в Опочецком уезде. Сын простого казака, в молодости пасший волов, волей случая стал самым крупным вотчинником империи, президентом Академии наук. В 1781 году за ним в уезде числилась 61 деревня.21). Правда сын графа Петр Кириллович к 1813 г. сумел «растерять» почти половину деревень.

По большей части крестьяне в таких вотчинах находились на оброке. В среднем им приходилось на душу 12 десятин земли, в том числе по 4,8 десятин пахотной. Для сравнения в имении Сумероцкого в Опочецком уезде 44 души пахали 138 десятин земли — по три на душу.

Владения светлейшего князя Г. А. Потемкина въ 1779 году в Опочецком уезде были скромнее — 16 деревень Космодемьянской и Афанасьевской губы.22).

Крупнейшей (8 тыс. крепостных крестьян) в Опочецком уезде была Велейская вотчина, часто менявшая своих владельцев — П. И. и С. П. Ягужинские, А. Д. Ланской, Г. А. Потемкин, князь Куракин. В 1782 году фаворит Екатерины II  А. Д. Ланской заказал проект дворца для Велья знаменитому архитектору Джакомо Кваренги. В связи со смертью заказчика, проект дворца и многочисленных служб остался в чертежах и рисунках.

Вотчина была далеко не бедная. Так крестьянин Петр Гурьянов, сын Косолапов при семье в 9 человек имел 3 избы, 7 клетей, 3 хлева, 10 лошадей, 25 коров, 15 овец и др. Сравнение хозяйства крепостного и колхозника 30-х — начала 50-х годов, когда запре­щалось держать лошадь и более одной коровы, будет не, в пользу последнего.

3. Крестьянский вожак, правдоискатель Гаврила Трофимов.

У вдовы первого генерал-прокурора П. И. Ягужинского (во втором браке Бестужевой) Велейская вотчина была конфискована. Распоряжение следственной комиссии о сборе доходов «как бывало прежде при помещиках»23). вызвало восстание крестьян,24). считающих себя государственными. В декабре 1743 г. они отказались выполнять указ Сената, выбрали своего старосту, целоваль­ника (сборщика налогов) Гаврилу Трофимова, сына кузнеца. Управитель Залевский вынужден был бежать за поддержкой в Псков. Команду, пришедшую из Пскова, крестьяне встретили ружьями, кольями и бердышами. Ночью крестьяне разложили костры по всей усадьбе и нарядили караулы по всему Опочецкому пригоро­ду Велье, затем выбрали своего управителя Гаврилу Трофимова, ставшего вожаком восстания. Трофимов начал земельный передел в пользу восставших. Он сумел подкупом привлечь на свою сто­рону опочецкого воеводу Зубатова, обещавшего крестьянам охра­нять их». На протяжении нескольких месяцев вотчина находилась в руках выборных властей во главе с Трофимовым. Только 30 Июня 1744 года в вотчину прибыла дополнительная команда во главе с подполковником А. Головиным. Утром 1 июля три раза ударил церковный колокол и с трех дорог к пригороду сошлась громадная толпа. Крестьян было не менее двух тысяч человек, во­оруженных ружьями, бердышами, рогатинами, копьями и топора­ми. Как выяснилось позднее на следствии, велейские крестьяне за­брали ружья из Грузевской вотчины генерал-майора М. Философова, а также наняли человек 20, чтобы биться с солдатами Го­ловина. Крестьяне во главе с Трофимовым требовали от солдат выдачи оружия и настаивали на скорейшем выезде всей команды из вотчины с условием, чтобы впредь они сюда не совались. Го­ловин срочно покинул вотчину. После его отъезда решил отпра­виться в Москву Трофимов с «челобитьем» матушке-императрице «дабы крестьянам от тягла облегчение было и не быть бы им за помещиком». Но отсутствие «пашпорта» вынудило вернуться об­ратно.

24 августа команда Киевского пехотного полка под руководст­вом Головина в составе 357 человек прибыла в вотчину. В этот же день команда из 110 человек отправилась в д. Вятерево, где жил Г. Трофимов. Навстречу вышло человек 150 крестьян во главе с Трофимовым. Крестьяне, как пишется в экстракте, первые стали стрелять. Солдатам удалось захватить 6 человек, остальные убе­жали в лес. 25 и 26 августа были посланы команды в д. Лесково и Серебренниково, произошли перестрелки. После этого в вотчине начались расправы. Было убито 55 крестьян и тела их сброшены в о. Большое у д. Сучны. Всего солдатами было разорено больше 300 домов. После событий 24—26 августа крестьяне уже не оказывали сопротивления.

Г. Трофимов скрылся и был арестован у себя дома 5 сентября. Был схвачен и целовальник Феклистов. Под арестом Трофимов просидел всего 3 недели в ручных и ножных кандалах, имея «на шее цепь со стулом» и в ночь на 26 сентября сбежал из-под кара­ула, по его показаниям без помощи часового и не имея никаких инструметовъ сорвал замок у цепи на шее, т. к. тот был старый, а с рук и ног железа сами спали, потому, что он сильно похудел, сйдя в тюрьме. Во дворе (куда его выводили по нужде) он тайно вынул доску из забора и оказался на воле. После этого он с Феклистовым и капралом Латышевым отправился в Москву для подачи челобитной императрице. Но московские подъячие отказывались писать челобитную, т. к. не было «выбору от мирских людей». Латышев был отослан для этой цели в Велье. Но оставшимся в Москве Трофимову и Феклистову удалось подать челобитную самой императрице во время ее шествия из головинского дома. Тем временем был арестован Латышев, который указал где искать Тро­фимова. Арестованный в Москве Трофимов был препровожден в вотчину к Головину. Понимая, что Головин будет вести «розыск с пристрастием» Гаврила Трофимов сказал за собой «слово и дела» и наплел удивительную историю об исчезновении драгоценного камня из дома матушки-императрицы только для того, чтобы как следовало по указу 1730 г., его доставили в Петербург. А там уж он предъявит свои обвинения. Но Головин сам провел следствие и комиссия суда с его участием постановила «колесовать» Трофи­мова, а старосту — повесить, всех остальных бить кнутом. Всего было наказано 423 человека. Сенат постановил «смертников» от­править в Псковскую воеводскую канцелярию. Только после этого в сентябре 1745 г. команда Головина покинула Велейскую вотчи­ну. А вскоре из Псковской провинциальной канцелярии в Сенат поступил рапорт, что в ночь на 13 октября Гаврила Трофимов с товарищами бежал из псковского острога, хотя был в ножных и ручных кандалах и прикован за шею к стене. С возами сена он проник в Петербург, а затем жил в доме преосвященного архиепи­скопа Псковского. Уличив время, когда императрица шествовала из Зимнего дворца, Г. Трофимов подал ей челобитную. Через две недели Гавриле объявили, что государыня рассмотрела его чело­битную и велела подать такую же в Сенат. После длительной болезни проситель узнал, что бывший управитель Велейской вотчины И. Елагин разыскивает его и собирается убить. Гаврила вновь изыскал момент, когда императрица шла из Летнего дворца в комедию и подал ей челобитную на Елагина. Узнав, что государыня уехала в Царское Село, он отправился за ней и буквально на второй день встретив ее, попросил выделить для своей охраны солдат. По указанию графа А. И. Шувалова Трофимову были вы­делены солдаты, которые находились при нем до взятия его в Тай­ную канцелярию. Во время нового следствия его держади прд кре­пким караулом при Сенате. По новому приговору Сената сен­тября 1747 г . Г. Трофимова присудили к публичному наказанию кнутом в Петербурге и ссылке в кандалах в работу, в крепость Рогервик Эстляндской губернии. 14 октября Гаврила был наказан кнутом, а 6 ноября отослан в Рогервик. К сожалению, документы не сообщают о дальнейшей судьбе этого необыкновенно сообрази­тельного и изворотливого ходака-правдолюбца и вместе с тем на­ивного человека, достойного пера хорошего романиста. Выступле­ние крестьян Велейской вотчины было одним из первых крупных восстаний российских крестьян в 18 веке.

4. Опочане в 1812 году.

В грозный 1812 год много домов в уезде осталось без хозяев. Часть дворян и крестьян сражалась в регулярной армии, другая часть — в ополчении. В самом начале войны в Опочке был открыт госпиталь. Через город и уезд шли раненые и беженцы, а потом и военнопленные. По границам Опочецкого уезда были организова­ны бекеты (караулы), в задачу которых входила защита от прони­кавших в уезд французских мародеров.

Опочецкий уезд, как и вся Псковская губерния, внес свой вклад в защиту Отечества. На нужды войны в уезде было собрано: хлеба на 41807 руб., тулупов — 1653, рогатого скота — 363 голов, ло­шадей для разных нужд — 30513, всего на сумму 945398 руб.25).

Храбро сражались в рядах регулярной армии многие опочецкие дворяне. Среди них хочется отметить двух потомков опочецких служилых казаков, дворян Александра Ивановича и Степана Ве­недиктовича Костровых. А. И. Костров, раненый в ногу при Боро­дине, не покинул поля боя. Он прошел с русской армией до Пари­жа, за взятие которого был награжден орденом св. Владимира 4 степени. В сражении под Полоцком «подавал собою пример му­жества нижним чинам» С. В. Костров.

Генерал от кавалерии порховский и опочецкий помещик Нико­лай Михайлович Бороздин (1777—1830 гг.) за участие во многих сражениях был награжден орденами: св. Анны I степени с алма­зами, св. Александра Невского, св. Владимира 2 степени, св. Геор­гия 3 степени и золотой шпагой с алмазами и надписью «За хра­брость».

В сражении под Полоцком правым флангом русских войск ко­мандовал опочецкий помещик генерал И. П. Кульнев. За это сражение он получил орден св. Владимира 4 степени. Сражался при Березине. За храбрость и отличие при вылазке во время оса­ды Данцига был награжден орденом св. Анны 2 степени и золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость». В 1826 году И. П. Кульнев получил от французского короля орден «Почетного леги­она» за сохранение французских военнопленных26).

Но самым знаменитым псковским дворянином, спасшим Отечество от наполеоновских орд является опочецкий помещик генерал- фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов. О нем и о его псковских корнях мой следующий рассказ.

Примечание к I части

  1. .       Сб. РИО, т. 107
  2. .       РГАДА, ф. 397, д. 445|41
  3. .       ГАПО, ф.   74,    д. 501
  4. .       ГАПО,    ф. 20,    оп. I, д. 854
  5. .       Там же
  6. .       «Памятная книжка Псковской губернии на 1853 год»
  7. .       ГАПО, ф.                   20,        оп. I, д.       1876
  8. .       ГАПО, ф.                   74,        оп. I, д.       504
  9. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2596
  10. .       ГАПО, ф. 74, оп. I, д. 504
  11. .       Там же
  12. .       Там же
  13. .       ГАПО, ф. 20, оп. Г, д. 1848
  14. .       Там же
  15. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д.д. 44, 222, 223, 444
  16. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1848
  17. .       ГАПО, ф. 366, д. 34
  18. .       ГАПО (В), ф. 369, оп. 2, д. 615
  19. .       ГАПО, ф. НО, д. 469
  20. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1848
  21. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2587 22. ГАПО (В), ф. 39, оп I, д. 2587
  22. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2587 22. ГАПО (В), ф. 39, оп I, д. 2583
  23. .       ЦГИАЛ, «Дела следственных комиссий Сената», № 119|335
  24. .       Там же (все материалы о восстании, л. 805—1158)
  25. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 353
  26. .       ГАПО, ф. 110, оп. I, д. 469

[1]  Ослабленная внутренними распрями Польша в XVIII веке не представляла угрозу для России, однако через Опочку неоднокра­тно проходили войска по тракту Петербург — Варшава, погранич­ная стража препятствовала массовому бегству крестьян в сосед­нее государство, для чего привлекались воинские части по указу Сената 1724 г. В Опочке находились гарнизон и комендант, а в губернский период — обер-комендант в ранге генерал-майора.

[2]   Городовые казаки-представители военного сословия служивых людей. 

[3] Был отмечен генерал-майором А. В. Суворовым за сражение при Столовичах с войсками гетмана Огинского в 1771 году, где вместе с другими офицерами «оказал свою неустрашимость с храбростию». Следствием побед Суворова был первый раздел Польши и образование Псковской губернии в 1772 г. с центром в Опочке. В 1786 г. Исаак Ганнибал купил дом в Опочке у Л. Травина.

[4] Императрица писала сыну Павлу в мае 1780 г.: «вчера  приехала я из Острова в Опочку, а оттуда выехала сего утра и на 18-й версте въехала в Белоруссию; с самого Острова тянутся все холмы да холмики, между которыми множество,озер, что очень красиво; здесь население самое разнородное...».