Л. Макеенко: Замечательные люди Опочецкого уезда

 

Голенищевы—Кутузовы и другие (середина XVIII в.—середина XIX в.),

Историко-краеведческое издание. Макеенко Людмила Николаевна

Ответственный за выпуск Коврижкин Ю. П.

Формат 60 X 84 1/1 в. Печать высокая. Объем 3 п. л. Заказ 539. Тираж   1000.

Муниципальное предприятие «Опочецкая типография» Псковской обл.
 

г. Опочка

1997 

I. Опочецкий уезд и его обитатели

Опочецкий уезд существовал до 1927 года и включал, кроме современного Опочецкого, Красногородский и Пушкиногорский районы, а также небольшую часть Пустошкинского, Островского (с. Гораи) и Себежского районов. Духновская волость была частью Пусторжевского (с 1777 г. — Новоржевского) уезда, а окрестности Заверняйки — Себежского уезда Витебской губернии.

Что же собой представляла Опочка — центр уезда? В 1724 г. И. Кирилов в книге «Цветущее состояние Всероссийского госу дарства» писал: «Опочка, городок деревянный, к польскому рубежу ото Пскова во 120 верстах. В том городе из шляхетства (дворянства) фискал Богдан Беклешов». Его сын А. Б. Беклешов женился на Анне Юрьевне Голенищевой-Кутузовой (троюродной сестре отца М. И. Кутузова), трое их сыновей стали генералами.

1. Занятия жителей уезда.

По 1-й ревизии 1724 г. в г. Опочке значится 266 человек, а по 2-й ревизии 1744 г. — и того меньше — 194. Ревизии учитывали мужские «ревизские души», облагаемые подушной податью.

Но тем не менее, находясь на рубеже Российского государства, Опочка играла важное стратегическое значение.[1] Городок был значительным центром по торговле льном и пенькой. Скупка наз­ванных товаров с целью продажи их на рынках Нарвы и Риги составляла «главный торг» опочецкого купечества. Среди опочецких купцов выделялись: Семен Барышников с капиталом в 20 ты­сяч рублей, Михаил Викулин — 15 тыс. рублей, Аникей Слесарев и Данила Порозов по 8 тысяч рублей. 11 опочецких купцов тор­говало льном и пенькой в Нарве и Риге на 87 тыс. рублей.1). Опочецкое купечество испытывало сильную конкуренцию со сторо­ны зажиточного опочецкого крестьянства. Наиболее состоятельные крестьяне занимались даже оптовой торговлей. Так, в марте 1764 г. купец С. Барышников донес в Опочецкую ратушу, что крестьянин Воронецкого уезда вотчины Святогорского монастыря д. Колекино Артемий Федоров занимается недозволенной торговлей льном и пенькой. На следствии в Опочецкой воеводской кан­целярии А. Федоров в «показанной льном и пенькой торговли не запирался». Он признал, что из скупленного в Опочецком и Воронецком уездах льна им было продано надворному советнику Ивану Елагину 70 берковец (1 берковец — 10 пудов). А всего Елагин, продававший лен английским купцам, поручил А. Федорову закупить льна «до пятисот берковец», на что и выдал ему аванс в 100 рублей. Опочецкая ратуша, докладывая в Псковский магист­рат, писала: «Крестьяне производят противные указу торги... отчего купечеству в торговых их промыслах... чинится немалое помешательство». 2).

Расцвет Опочки приходится на 1772—1777 годы, когда город был центром губернии. Здесь образовано губернское правление, появляются казенные каменные постройки. Регулярный план за­стройки г .Опочки был утвержден императрицей Екатериной II в 1778 году. К концу 18 века на территории города действовало пять церквей: Спасская (соборная), Фоминская, Лукинская, Ус­пенская, Петропавловская.3).

Считается, что уроженец Опочки священник деревянной Спасской церкви Лазарь Евстигнеев (Лобков), выбывший в монашест­во в Печерскую обитель — это старец иеросхимонах Лазарь, гроб­ница которого почитается за святую, за его подвижническую жизнь. В 1822 году Лазарь удостоился посещения Александра I.

В январе 1778 года в Опочке в присутствии губернатора состо­ялось официальное открытие уездных учреждений. Однако с пере­водом в Псков губернских канцелярий в Опочке ощущалась нехва­тка грамотных чиновников. Уездный суд обращается к наместнику с просьбой разрешить назначить в суд для письма записанных в Псков 2 школьников и солдата.

Секретарем в суд был принят бывший крепостной С. Ягужинского и управитель Велья, Леонтий Автономович Травин (1732—1818), первый историк Опочки и уезда.

В 1823 году в городе проживало 2164 человека, из них: мужс­кого пола — 1272, женского — 874.4). А в середине 19 столетия (1856 г.) число жителей увеличилось да 3020 человек. В городе насчитывалось 2 каменных и 10 деревянных казенных зданий, 15 каменных и 442 деревянных частных дома и 86 деревянных тор­говых лавок. Дважды в год в Опочке бывали ярмарки: Петров­ская — 4 июня и Богородицкая с 8 по 14 сентября. В 1856 го­ду на Богородицкой ярмарке было продано товару на 675 рублей. Продавали хлеб, лен. Покупали шелковые и другие изделия. Наибольшей в уезде была ярмарка при Святогорсдом монастыре, она начиналась в 9-ю пятницу после Христова Воскресенья и продолжалась от 3 до 7 дней. 5). В 1852 году на нее было привезено товаров на 39975 рублей, продано — на 19462 рубля. 6).

Действовало в городе 3 небольших кожевенных завода, выпус­кавших товара на 9445 рублей (один из них купца второй гильдии Степана Порозова), а с 1811 г. работал кирпичный завод купца Никитина, делавший 200 тысяч кирпичей в год.

Основное же население жило в уезде. В 1856 г. население Опочецкого уезда составляло 76867 человек. Из них крестьян по­мещичьих — 36168, крестьян государственных — 35152, мещан — 1097, купцов — 157, дворян потомственных —151. За Опочецким уездом числилось 3 пригорода: Велье, Воронич, Красный, 5 поч­товых станций и 64 тройки. В уезде был 1 монастырь (Святогор­ский), 10 каменных и 22 деревянных церкви, 64 деревянных ча­совни, 267 сел, 1927 деревень (из них от 10 до 25 дворов — 10 де­ревень, менее 10 дворов — 1917 деревень), дворов — 4212, пос­тоялых дворов и питейных домов — 72. В уезде без города насчи­тывалось 8289 домов, из них только 5 каменных. 7).

Половина крестьянства занималось льняным промыслом. Кроме того изготовляли деревянную посуду, телеги, сани, дуги, земледельческие орудия, гнали деготь, драли из ракиты лыка, жгли уголь, т. е. делали то, что и большинство крестьян губернии.

О крестьянах Ганнибалов рассказывают документы Великолук­ского архива, опубликованные Н. Новиковым. Например, семья Харитона Фролова из шести человек имела хорошую с простенком избу, клеть, хлев, в гумне ригу с токовнею, «скота: лошадей боль­ших — 2, жеребчиков по третьему году — 3, коров больших — 4, телят — 3, овец — 3, свиней — 3, гусей — 3...». Семья «одну неделю в году работала на барщину» и барин обязан был их кормить.

2. Опочецкие землевладельцы — известные люди России.

Опочецкий уезд отличался от других уездов губернии своими владениями. Если у большинства псковского дворянства было от 25 до 60 душ крепостных крестьян, то в Опочецком уезде было несколько очень крупных вотчинных владений и немалое количе­ство владений с числом крепостных от 250 до 800 и свыше душ крестьян. Последние, как правило, принадлежали опочецким дво­рянам, вышедшим из опочецкого служилого (поместного) казаче­ства. [2] Среди них надо упомянуть следующие фамилии: Сновидовы, Ушаковы, Бешенцовы, Козодавлевы, Чихачевы, Костровы, Шелгуновы, Зетеплинские, Рютневы, Иноземцевы и многие другие.

По Указу 1742 года и жалованной грамоте от Елизаветы Пет­ровны 1746 года генерал-майор А. П. Ганнибал получает в Опочецком уезде «пригорода Воронича Михайловскую губу» из 41 де­ревни и 569 душ. После смерти прадеда А. С. Пушкина его зем­ли переходят сыновьям, причем разбирательство слушалось в Со­фийском и Опочецком суде. Осип Абрамович получил сельцо Ми­хайловское, капитан Исаак Ганнибал [3] — сельцо Воскресенское с деревнями (более 400 душ крестьян), генерал-майор Петр Аб­рамович — сельцо Петровское с деревнями, генерал-поручик мор­ской артиллерии Иван Абрамович Ганнибал (1735—1801) владел д. Стрельцово Опочецкого уезда.8).

Во время русско-турецкой войны 1768—1774 годов он командо­вал фрегатом в Архипелагской экспедиции, летом 1770 г. руково­дил осадой крепости Наварин. По повелению Екатерины II в ее летней резиденции — Царском Селе — у Нижних прудов подня­лась Морейская колонна архитектора А. Ринальди с надписью на пьедестале: «...крепость Наваринская сдалась бригадиру Ганниба­лу. Войск российских было числом шесть сот человек, кои не спрашивали многочислен ли неприятель, но где он, в плен турков взято шесть тысяч». К Чесменскому бою готовил 4 брандера для поджога турецкого флота, а в бою с бомбардирского корабля «Гром» управлял артиллерийским огнем эскадры. С 1776 г. член Адмиралтейств-коллегии. По указу Екатерины II с 1777 г. И. А. Ганнибал руководил строительством порта, фрегатов и г. Херсона. Закончил службу генерал-аншефом, как и его отец.

Сослуживец А. П. Ганнибала генерал-майор и предводитель губернского дворянства М. М. Философов также имел вотчину в Опочецком уезде.9).

Более 1600 душ крестьян было во владениях вдовы гв. поручика и кавалера И. И. Корсакова (1735—1805), Агафьи Григорьевны (1750—1826 гг.), урожденной Коновницыной. Среди них такие де­ревни, как Гораи, Столбово, Ладино и другие. Еще раньше Коновницыны владели д. Антоново наполовину с Ушаковым О. П., шу­рином М. И. Кутузова. В 1813 году относящиеся к Полянскому стану деревни Столбово, Ладино, Ударово, Величково, Буркова, Шибанова и другие значатся за гдовским и опочецким помещиком графом П. П. Коновницыным, генерал-лейтенантом, героем Оте­чественной войны 1812 года. Сподвижник М. И. Кутузова закон­чил службу генералом от инфантерии, был военным министром Рос­сийской империи. Деревни перешли ему в приданое за женой Анной Ивановной Корсаковой, которая последние годы жила в Опочецком уезде.10). Позднее ими владеют сыновья А. П. и И. П. Коновницыны. Иван Петрович Коновницын через своего ста­ршего брата был причастен к восстанию декабристов. Вместе с ним воевал на Кавказе. В 1836 году в чине штабс-капитана был уволен в отставку и после женитьбы на М. Н. Бахметьевой при­ехал жить в родные Поляны. На пригорке около озерка построил новый просторный деревянный дом с мезонином и верандой, пар­ком, где были два пруда и дубовая аллея. В 1930-е годы этот дом перевезли на турбазу в Воронич, а в годы войны дом сго­рел. Село Поляны было одним из значительных владений Коновницыных, за ним числилась 21 деревня, около 400 душ крестьян и 4,5 тыс. десятин земли.

Единственная дочь генерала П. П. Коновницына Елизавета На­рышкина последовала за своим мужем-декабристом в Сибирь, последние годы жила в имении тетки М. И. Лорер в с. Гораи, где и умерла в 1867 году.

В Опочецком уезде была вотчина майора Ивана Гавриловича Козлянинова11) и, возможно, приезжавшего к нему брата — вице-адмирала Тимофея Гавриловича. Участник многих морских экспе­диций, он в Архипелагской командовал кораблями, был при Чес- аде, в русско-шведской войне за Гогландское сражение награжден Орденом св. Георгия 3 ст. (корабль получил 40 пробоин), командо­вал флотилией и недолго Балтийским флотом. Член Адмиралтейств-коллегии. Умер в 1798 г.

В Опочецком же уезде находились владения родителей А. Н. Креницына, поэта близкого декабристам, хорошего знакомого А. С. Пушкина. Его отцу Н. С. Креницыну и его жене, урожденной П. Н. Философовой принадлежали д. Карнилова, д. Лопатино и др.12).

В приходе церкви с. Жадры были владения опочецкого помещи­ка статского советника Петра Матвеевича Хераскова. Его млад­ший брат Михаил Матвеевич — известный в XVIII веке поэт, мно­голетний куратор и директор Московского университета.

Из опочецких и пусторжевских дворян Елагиных вышел учредитель первого публичного театра в Петербурге и театральной школы, директор придворного театра и музыки Елагин Иван Перфильевич (1725—1793), историограф, член Российской Академии, владелец Елагина острова. Его высоко ценила Екатерина II за честность и правдивость.

В 1764 г. в семье опочецкого и пусторжевского помещика в с. Кунино родился Николай Петрович Яхонтов (позднее он жил в своем имении Туховик Псковского уезда). Его имя известно мно­гим любителям музыки. Он автор двух написанных в конце XVIII века опер «Сильф» и «Король и пастух». Либретто к операм Н. П. Яхонтова написал его друг и родственник, известный архитектор и поэт Н. А. Львов.

В 1837 году композитор сделал посвящение к опере «Сильф» для одаренной певицы-любительницы Софьи Алексеевны Пальчиковой, дочери Алексея Никитича Пещурова (1779—1849), действительно­го статского (позднее тайного) советника. Ему и его жене принад­лежало в Опочецком уезде 500 крестьян и свыше 6 тыс. десятин земли.13). С 1823 по 1828 год А. Н. Пещуров был предводителем Опочецкого уездного дворянства, затем Витебским губернатором, а с 1830 по 1839 годы — Псковским губернатором. Это был человек высококультурный, образованный. Ему принадлежит заслуга открытия в г. Пскове первой публичной библиотеки в 1834 г., ос­нованной из книг канцлера Н. П. Румянцева и его брата. Заведовал библиотекой Михаил Иванович Пущин, братья Михаил и Иван - друзья А. С. Пушкина, декабристы. Их отец, опочецкий помещик секунд-майор И. И. Пущин владел с. Яготкино, д. Устье и Печехново.

Опочецкие владения А. Н. Пещурова перешли затем к его сыну вице-адмиралу Алексею Алексеевичу Пещурову (1834—1891 гг.). После окончания кадетского корпуса в 1852—1854 годах он пла­вал на фрегате «Паллада», а затем на фрегате «Диана», командо­вал клипером «Гайдамак». В 1867 г. был назначен комиссаром по передаче Аляски и эвакуации русских подданных. Был вице-директором, а затем и директором канцелярии Морского министерства. В 1880—1881 годах А. А. Пещуров — управляющий Морским министерством. С 1882 г. он главный командир Черноморского Флота и портов, военный губернатор г. Николаева, а с 1886 г. и главный командир Каспийского моря. Именем вице-адмирала А. А. Пещурова названы мысы в Японском море, на полуострове Корея, в заливе Петра Великого.

Дочь А. Н. Пещурова Мария Трубецкая занимались устройством сирот Добролюбовых, включая Николая, будущего литератур­ного критика, а обучала его французскому языку и снабжала кни­гами Е. Н. Пещурова. В Опочецком уезде у своего дяди А. Н. Пещурова гостил князь А. М. Горчаков, ставший министром иност­ранных дел Александра II и госудаственным канцлером.

Немалые владения, а именно, более 6 тыс. десятин земли и свы­ше 1000 крестьян принадлежали в Опочецком уезде в середине 19 века князю Н. Б. Юсупову.14). А также помещикам Бороздиным. С 1795 г. в с. Нестюгине и с. Соколове у Бороздиных действова­ли винокуренные и конный заводы.15).

Крупнейшим вотчинником в середине 19 века был князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков (1791-1869 гг.), владелец свыше 3 тысяч крестьян и 48 тыс. десятин земли.16)  Село Глубокое он приобрел в 30-е годы от генерал-майора Василия Василь­евича Чичагова (сына и брата адмиралов — известного флотовод­ца и морского министра, командующего армией в войне 1812 года). Чичагову же оно и еще 11 деревень досталось от Разумов­ских.17). Князь М. А. Дондуков-Корсаков был действительным тай­ным советником, камергером двора, кавалером, героем Отечественной войны 1812 года, вице-президентом Академии наук и попе­чителем Петербургского учебного округа в 30—40-е годы.

В качестве приданого за его дочерью княжной Софьей Михай­ловной Глубокое перешло к графу Петру Александровичу Гейдену. Порховским и опочецким помещиком был князь Александр Михай­лович Дондуков-Корсаков, генерал-адъютант, государственный и военный деятель России и Болгарии, строитель храма иконы Ка­занской Божьей Матери на погосте с. Паново. Женой князя была опочецкая дворянка Ольга Алексееана Пещурова.

Владения генерала Ивана Петровича Кульнева (брата героя войны 1812 года Якова Кульнева) были небольшие — деревни Иванцово, Лапино, Манушкино, Бурлово, всего 136 душ крестьян.18). Кульневы были записаны как смоленские дворяне. Но И. П. Кульнев обратился с просьбой записать его в псковские, так как он чаще живет в псковских владениях. Дочь генерала Елизавета родилась в 1816 году и была крещена в церкви Воскресенского погоста Опочецкого уезда. Иван Петрович и его дети были записа­ны в книгу псковского дворянства.19).

Малолетним детям умершего камер-юнкера и великого поэта А. С. Пушкина принадлежало 1446 десятин земли и 70 душ кре­стьян, а доход с имения исчислялся в 500 рублей серебром.20). Де­ревней Высоцкое Теребенского прихода владел помещик Бибиков, родственник жены М. И. Кутузова.

Брату елизаветинского фаворита графу Кириллу Григорьевичу Разумовскому всего по России принадлежало 36 тыс. душ крепостных крестьян, из них 10 тыс. в Опочецком уезде. Сын простого казака, в молодости пасший волов, волей случая стал самым крупным вотчинником империи, президентом Академии наук. В 1781 году за ним в уезде числилась 61 деревня.21). Правда сын графа Петр Кириллович к 1813 г. сумел «растерять» почти половину деревень.

По большей части крестьяне в таких вотчинах находились на оброке. В среднем им приходилось на душу 12 десятин земли, в том числе по 4,8 десятин пахотной. Для сравнения в имении Сумероцкого в Опочецком уезде 44 души пахали 138 десятин земли — по три на душу.

Владения светлейшего князя Г. А. Потемкина въ 1779 году в Опочецком уезде были скромнее — 16 деревень Космодемьянской и Афанасьевской губы.22).

Крупнейшей (8 тыс. крепостных крестьян) в Опочецком уезде была Велейская вотчина, часто менявшая своих владельцев — П. И. и С. П. Ягужинские, А. Д. Ланской, Г. А. Потемкин, князь Куракин. В 1782 году фаворит Екатерины II  А. Д. Ланской заказал проект дворца для Велья знаменитому архитектору Джакомо Кваренги. В связи со смертью заказчика, проект дворца и многочисленных служб остался в чертежах и рисунках.

Вотчина была далеко не бедная. Так крестьянин Петр Гурьянов, сын Косолапов при семье в 9 человек имел 3 избы, 7 клетей, 3 хлева, 10 лошадей, 25 коров, 15 овец и др. Сравнение хозяйства крепостного и колхозника 30-х — начала 50-х годов, когда запре­щалось держать лошадь и более одной коровы, будет не, в пользу последнего.

3. Крестьянский вожак, правдоискатель Гаврила Трофимов.

У вдовы первого генерал-прокурора П. И. Ягужинского (во втором браке Бестужевой) Велейская вотчина была конфискована. Распоряжение следственной комиссии о сборе доходов «как бывало прежде при помещиках»23). вызвало восстание крестьян,24). считающих себя государственными. В декабре 1743 г. они отказались выполнять указ Сената, выбрали своего старосту, целоваль­ника (сборщика налогов) Гаврилу Трофимова, сына кузнеца. Управитель Залевский вынужден был бежать за поддержкой в Псков. Команду, пришедшую из Пскова, крестьяне встретили ружьями, кольями и бердышами. Ночью крестьяне разложили костры по всей усадьбе и нарядили караулы по всему Опочецкому пригоро­ду Велье, затем выбрали своего управителя Гаврилу Трофимова, ставшего вожаком восстания. Трофимов начал земельный передел в пользу восставших. Он сумел подкупом привлечь на свою сто­рону опочецкого воеводу Зубатова, обещавшего крестьянам охра­нять их». На протяжении нескольких месяцев вотчина находилась в руках выборных властей во главе с Трофимовым. Только 30 Июня 1744 года в вотчину прибыла дополнительная команда во главе с подполковником А. Головиным. Утром 1 июля три раза ударил церковный колокол и с трех дорог к пригороду сошлась громадная толпа. Крестьян было не менее двух тысяч человек, во­оруженных ружьями, бердышами, рогатинами, копьями и топора­ми. Как выяснилось позднее на следствии, велейские крестьяне за­брали ружья из Грузевской вотчины генерал-майора М. Философова, а также наняли человек 20, чтобы биться с солдатами Го­ловина. Крестьяне во главе с Трофимовым требовали от солдат выдачи оружия и настаивали на скорейшем выезде всей команды из вотчины с условием, чтобы впредь они сюда не совались. Го­ловин срочно покинул вотчину. После его отъезда решил отпра­виться в Москву Трофимов с «челобитьем» матушке-императрице «дабы крестьянам от тягла облегчение было и не быть бы им за помещиком». Но отсутствие «пашпорта» вынудило вернуться об­ратно.

24 августа команда Киевского пехотного полка под руководст­вом Головина в составе 357 человек прибыла в вотчину. В этот же день команда из 110 человек отправилась в д. Вятерево, где жил Г. Трофимов. Навстречу вышло человек 150 крестьян во главе с Трофимовым. Крестьяне, как пишется в экстракте, первые стали стрелять. Солдатам удалось захватить 6 человек, остальные убе­жали в лес. 25 и 26 августа были посланы команды в д. Лесково и Серебренниково, произошли перестрелки. После этого в вотчине начались расправы. Было убито 55 крестьян и тела их сброшены в о. Большое у д. Сучны. Всего солдатами было разорено больше 300 домов. После событий 24—26 августа крестьяне уже не оказывали сопротивления.

Г. Трофимов скрылся и был арестован у себя дома 5 сентября. Был схвачен и целовальник Феклистов. Под арестом Трофимов просидел всего 3 недели в ручных и ножных кандалах, имея «на шее цепь со стулом» и в ночь на 26 сентября сбежал из-под кара­ула, по его показаниям без помощи часового и не имея никаких инструметовъ сорвал замок у цепи на шее, т. к. тот был старый, а с рук и ног железа сами спали, потому, что он сильно похудел, сйдя в тюрьме. Во дворе (куда его выводили по нужде) он тайно вынул доску из забора и оказался на воле. После этого он с Феклистовым и капралом Латышевым отправился в Москву для подачи челобитной императрице. Но московские подъячие отказывались писать челобитную, т. к. не было «выбору от мирских людей». Латышев был отослан для этой цели в Велье. Но оставшимся в Москве Трофимову и Феклистову удалось подать челобитную самой императрице во время ее шествия из головинского дома. Тем временем был арестован Латышев, который указал где искать Тро­фимова. Арестованный в Москве Трофимов был препровожден в вотчину к Головину. Понимая, что Головин будет вести «розыск с пристрастием» Гаврила Трофимов сказал за собой «слово и дела» и наплел удивительную историю об исчезновении драгоценного камня из дома матушки-императрицы только для того, чтобы как следовало по указу 1730 г., его доставили в Петербург. А там уж он предъявит свои обвинения. Но Головин сам провел следствие и комиссия суда с его участием постановила «колесовать» Трофи­мова, а старосту — повесить, всех остальных бить кнутом. Всего было наказано 423 человека. Сенат постановил «смертников» от­править в Псковскую воеводскую канцелярию. Только после этого в сентябре 1745 г. команда Головина покинула Велейскую вотчи­ну. А вскоре из Псковской провинциальной канцелярии в Сенат поступил рапорт, что в ночь на 13 октября Гаврила Трофимов с товарищами бежал из псковского острога, хотя был в ножных и ручных кандалах и прикован за шею к стене. С возами сена он проник в Петербург, а затем жил в доме преосвященного архиепи­скопа Псковского. Уличив время, когда императрица шествовала из Зимнего дворца, Г. Трофимов подал ей челобитную. Через две недели Гавриле объявили, что государыня рассмотрела его чело­битную и велела подать такую же в Сенат. После длительной болезни проситель узнал, что бывший управитель Велейской вотчины И. Елагин разыскивает его и собирается убить. Гаврила вновь изыскал момент, когда императрица шла из Летнего дворца в комедию и подал ей челобитную на Елагина. Узнав, что государыня уехала в Царское Село, он отправился за ней и буквально на второй день встретив ее, попросил выделить для своей охраны солдат. По указанию графа А. И. Шувалова Трофимову были вы­делены солдаты, которые находились при нем до взятия его в Тай­ную канцелярию. Во время нового следствия его держади прд кре­пким караулом при Сенате. По новому приговору Сената сен­тября 1747 г . Г. Трофимова присудили к публичному наказанию кнутом в Петербурге и ссылке в кандалах в работу, в крепость Рогервик Эстляндской губернии. 14 октября Гаврила был наказан кнутом, а 6 ноября отослан в Рогервик. К сожалению, документы не сообщают о дальнейшей судьбе этого необыкновенно сообрази­тельного и изворотливого ходака-правдолюбца и вместе с тем на­ивного человека, достойного пера хорошего романиста. Выступле­ние крестьян Велейской вотчины было одним из первых крупных восстаний российских крестьян в 18 веке.

4. Опочане в 1812 году.

В грозный 1812 год много домов в уезде осталось без хозяев. Часть дворян и крестьян сражалась в регулярной армии, другая часть — в ополчении. В самом начале войны в Опочке был открыт госпиталь. Через город и уезд шли раненые и беженцы, а потом и военнопленные. По границам Опочецкого уезда были организова­ны бекеты (караулы), в задачу которых входила защита от прони­кавших в уезд французских мародеров.

Опочецкий уезд, как и вся Псковская губерния, внес свой вклад в защиту Отечества. На нужды войны в уезде было собрано: хлеба на 41807 руб., тулупов — 1653, рогатого скота — 363 голов, ло­шадей для разных нужд — 30513, всего на сумму 945398 руб.25).

Храбро сражались в рядах регулярной армии многие опочецкие дворяне. Среди них хочется отметить двух потомков опочецких служилых казаков, дворян Александра Ивановича и Степана Ве­недиктовича Костровых. А. И. Костров, раненый в ногу при Боро­дине, не покинул поля боя. Он прошел с русской армией до Пари­жа, за взятие которого был награжден орденом св. Владимира 4 степени. В сражении под Полоцком «подавал собою пример му­жества нижним чинам» С. В. Костров.

Генерал от кавалерии порховский и опочецкий помещик Нико­лай Михайлович Бороздин (1777—1830 гг.) за участие во многих сражениях был награжден орденами: св. Анны I степени с алма­зами, св. Александра Невского, св. Владимира 2 степени, св. Геор­гия 3 степени и золотой шпагой с алмазами и надписью «За хра­брость».

В сражении под Полоцком правым флангом русских войск ко­мандовал опочецкий помещик генерал И. П. Кульнев. За это сражение он получил орден св. Владимира 4 степени. Сражался при Березине. За храбрость и отличие при вылазке во время оса­ды Данцига был награжден орденом св. Анны 2 степени и золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость». В 1826 году И. П. Кульнев получил от французского короля орден «Почетного леги­она» за сохранение французских военнопленных26).

Но самым знаменитым псковским дворянином, спасшим Отечество от наполеоновских орд является опочецкий помещик генерал- фельдмаршал М. И. Голенищев-Кутузов. О нем и о его псковских корнях мой следующий рассказ.

Примечание к I части

  1. .       Сб. РИО, т. 107
  2. .       РГАДА, ф. 397, д. 445|41
  3. .       ГАПО, ф.   74,    д. 501
  4. .       ГАПО,    ф. 20,    оп. I, д. 854
  5. .       Там же
  6. .       «Памятная книжка Псковской губернии на 1853 год»
  7. .       ГАПО, ф.                   20,        оп. I, д.       1876
  8. .       ГАПО, ф.                   74,        оп. I, д.       504
  9. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2596
  10. .       ГАПО, ф. 74, оп. I, д. 504
  11. .       Там же
  12. .       Там же
  13. .       ГАПО, ф. 20, оп. Г, д. 1848
  14. .       Там же
  15. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д.д. 44, 222, 223, 444
  16. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1848
  17. .       ГАПО, ф. 366, д. 34
  18. .       ГАПО (В), ф. 369, оп. 2, д. 615
  19. .       ГАПО, ф. НО, д. 469
  20. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1848
  21. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2587 22. ГАПО (В), ф. 39, оп I, д. 2587
  22. .       ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2587 22. ГАПО (В), ф. 39, оп I, д. 2583
  23. .       ЦГИАЛ, «Дела следственных комиссий Сената», № 119|335
  24. .       Там же (все материалы о восстании, л. 805—1158)
  25. .       ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 353
  26. .       ГАПО, ф. 110, оп. I, д. 469

[1]  Ослабленная внутренними распрями Польша в XVIII веке не представляла угрозу для России, однако через Опочку неоднокра­тно проходили войска по тракту Петербург — Варшава, погранич­ная стража препятствовала массовому бегству крестьян в сосед­нее государство, для чего привлекались воинские части по указу Сената 1724 г. В Опочке находились гарнизон и комендант, а в губернский период — обер-комендант в ранге генерал-майора.

[2]   Городовые казаки-представители военного сословия служивых людей. 

[3] Был отмечен генерал-майором А. В. Суворовым за сражение при Столовичах с войсками гетмана Огинского в 1771 году, где вместе с другими офицерами «оказал свою неустрашимость с храбростию». Следствием побед Суворова был первый раздел Польши и образование Псковской губернии в 1772 г. с центром в Опочке. В 1786 г. Исаак Ганнибал купил дом в Опочке у Л. Травина.

[4] Императрица писала сыну Павлу в мае 1780 г.: «вчера  приехала я из Острова в Опочку, а оттуда выехала сего утра и на 18-й версте въехала в Белоруссию; с самого Острова тянутся все холмы да холмики, между которыми множество,озер, что очень красиво; здесь население самое разнородное...».

 

II. Голенищевы-Кутузовы и их родственники

 Род Голенищевых-Кутузовых принадлежит к одному из древ­нейших дворянских родов России. Он происходит от мужа честна Гавриила, выехавшего к князю Александру Невскому «из Прус». Праправнук Гавриила Федор Александрович сохранил прозвище своего отца Александра Прокши «Кутуз» (подушка) и стал родо­начальником Кутузовых. Внук же Александра Прокши («Кутуза») и племянник Федора Александровича Кутузова Василий Ананье­вич имел прозвище «Голенище» и от него пошли Голенищевы- Кутузовы. Правнук Василия Ананьевича Голенищева-Кутузова, умерший в 1580 г. был похоронен в Псково-Печерском монастыре, о чем гласит текст керамиды (надгробной плиты) в пещерах монастыря: «7088 (1580) июля 20 преставился р б. Иван Иванов сын Голянищева-Кутузова».1).

О том, что ветви, идущие от основателя рода Голенищевых-Ку­тузовых прочно обосновались на Псковской земле, говорят копии жалованных грамот царей Михаила Федоровича, Алексея Михай­ловича, Федора, Иоанна и Петра Алексеевичей Романовых, храня­щиеся в Псковском архиве. Землями на Псковщине жалуются за верную службу царю четырежды правнуки Василия Ананьевича Голенищева-Кутузова: Федор, Елизар, Ульян Александровичи и их двоюродные родственники, братья Михаил и Иван Савиновичи.

Иван Савинович — родной прапрадед светлейшего князя генерала-фельдмаршала М. И. Голенищева-Кутузова. Жалованная грамота 1673 г., Данная Ивану Савиновичу за поход на султана турецкого и хана крымского, в княжество Литовское и Смоленское, кроме новых пожалований в Великолукском и Торопецком уездах, под­тверждает записанные за ним в 1670, 1663, 1659 и 1633 годах зем­ли, в том числе и деревня Рязаново (сейчас д. Резаново в 4-х км от д. Теребени Опочецкого района), которая перешла к прапра­внуку — Михаилу Илларионовичу.

У Ивана Савиновича было четверо сыновей: Юрий, Семен, Але­ксей, Иван. Иван Иванович Голенищев-Кутузов — прадед полко­водца. Из записи в Герольдмейстерской конторе от 19 июля 1754 г. выясняется, что Иван Иванович Геленищев-Кутузов «служил при генерале-фельдмаршале графе Борисе Петровиче Шереметеве флигель-адъютантом».2). Армия же фельдмаршала Шереметева[1] после поражения под Нарвой, в зиму 1700—1701 годов сосредото­чилась в районе Пскова. В период всей кампании в Прибалтике с 1701 по 1704 годы псковичи оказывали нашим войскам радушный прием, предоставляя им пищу и кров.

Будучи при Шереметеве И. И. Голенищев-Кутузов должен был принимать участие в первых победных сражениях фельдмаршала при Эрестфере и Гуммельсгофе. Да, только ли в них? Из этой же записи узнаем, что дед Михаила Илларионовича — Матвей Ива­нович «служил в Великолуцком гарнизоне капитаном и в прошлых годах», умер (предположительно в 1747 году).

В исповедальных росписях Ильинской церкви погоста Влиц Пусторжевского уезда от 1741 г. за порутчиком Матфеем Ивано­вым сыном Голенищевым-Кутузовым числятся дворовые люди в с. Федоровском, а так же крестьяне в с. Петровском, деревнях Игнатово, Кнышева, Суботкина, Малофеева, Труфаново, Пещевицы, Мысково, Лутово, Дарня, Горки, Павлово.3). В 1753 г. эти земли числятся за его сыном Ларионом Матвеевичем. 4).

Существует точка зрения, что дед фельдмаршала был женат дважды. Имя (второй) его жены — Матрена Александровна, дочь Александра Васильевича Кутузова, дальнего родственника Голе­нищевых-Кутузовых.

А вот кто была первая жена Матвея Ивановича и была ли она, остается пока неизвестным. Ясно только одно, что искать ее надо среди псковских помещиц.

У Матвея Ивановича было четверо детей — три сына: (И)Ларион, Иван, Василий и дочь Прасковья.

Из детей Матвея Ивановича нас более всего интересует (И)Ларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, отец полководца.

В формулярном списке 1769 г. генерал-майор Ларион Голени­щев-Кутузов сообщает, что ему от роду 51 год (полных), из дворян и за ним в Пусторжевском, Луцком (Великолукском) и Новгородском уездах 443 мужских души крестьян.5)

В 1733 г. он поступил в Петербургскую военно-инженерную школу и был выпущен из нее в 1737 г. кондукторам (унтер-офи­церский чин). За время учебы Ларион Голенищев-Кутузов лишь раз побывал в двухмесячном отпуске в своих родных местах. Он сообщает, что в 1735 году, возвращаясь из отпуска во Пскове заболел и вернулся к службе по выздоровлении. С 1738 по 1741 годы Ларион Матвеевич занимается съемкой местности в окрест­ностях С-Петербурга, Кронштадта, Выборга, Кексгольма, швед­ской границы. Участвует в комиссии по погребению императрицы Анны Иоановны. С 1741 по 1752 годы он служит флигель-адъютан­том, в начале в чине армейского подпорутчика, а с 1742 г. в ранге капитана у генерал-аншефа фон Любераса. 6). Вместе с фон Люберасом, бывшим послом в Швеции с 1743 по 1745 годы И. М. Голенищев-Кутузов находится на конгрессе в Або и в Стокгольме. С 1746 г. он в Петербурге, где привлекается на инженерные рабо­ты. С 1750 года он находится при строительстве Кронштадского канала. В 1758 г. за труды по постройке канала (И)Ларион Мат­веевич производится в инженер-майоры, а вскоре и инженер-подполковники, а в январе 1759 г. ему присваивается звание инже­нер-полковника. После непродолжительного пребывания началь­ником рижской инженерной команды И. М. Голенищев-Кутузов переводится в Петербург, где участвует в работе департамента, занимающегося русскими крепостями в Прибалтике. В это время он приобретает в столице участок земли, находящийся «против гвардии Преображенского полку светлиц». 7). В марте 1763 г. (И)Ларион Матвеевич становится инженер-генерал-майором. Он участвует в изыскательских работах по постройке канала между Волгой и оз. Ильмень, а затем разрабатывает проект Екатеринин­ского канала, ограждавшего Петербург от наводнений (ныне ка­нал Грибоедова в Петербурге). За последний он получает золотую табакерку, осыпанную бриллиантами из рук императрицы.8). За время службы И. М. Голенищев-Кутузов лишь дважды побы­вал в 28-дневных отпусках, первый раз в 1755 году, второй раз — через 10 лет. Указ Военной коллегии за подписью генерал-аншефа З. Г. Чернышева о личном составе действующей армии на 1770 год и формулярный список говорят о том, что с 1769 г. И. М. Голени­щев-Кутузов находился в походе при 2 армии. Он возглавлял инженерные и минерные команды в армии графа П. А. Румянцева. В это время при штабе инженер-генерал-майора И. М. Голенище­ва-Кутузова в должности флигель-адъютанта находился 16-летний кадет артиллерийского и инженерного корпуса Семен Голенищев-Кутузов, младший сын Иллариона Матвеевича. На этом же театре военных действий находился и старший ею сын Михаил (капитан, затем секунд-майор). Инженер-генерал-майор Голенищев Кутузов отличился в сражениях при Рябой Могиле, реке Ларге и Кагуле.

В рапорте от 25 марта 1770 г. Илларион Матвеевич сообщал генералу гр. Г. Г. Орлову, что по причине сломанной кости, кото­рая еще не срослась, он пока не может следовать со 2 армией»9).

В сентябре этого же года И. М. Голенищев-Кутузов подает рапорт на имя императрицы, в которой просит по «...дряхлости и болезням... от военной и гражданской службы уволить». 10).

Ему была дана отставка с награждением чином инженер-генерал-поручика. Так закончилась 37-летняя военная служба отца фельдмаршала.

Но жизнь не кончилась. Он, уезжает в Москву. Становится мос­ковским сенатором. За свои глубокие знания и ум получает у сов­ременников прозвище «Разумная книга». Но все более и более тянет в родные места, которые покинул 16-летним юношей. Тем более, что на Псковщине живут его дочери.

Илларион Матвеевич возвращается на родину, в свои псковские деревни. Он поселяется в сельце Ступино. В исповедальных роспи­сях за 1779 г. Воскресенской церкви Теребенского погоста Опочецкого уезда сообщается, что «в сельце Ступине жительство имеет господин генерал-порутчик и кавалер Иларион Матвеевич сын Го­ленищев-Кутузов, 62 лет и дочь ево Дарья, 24 лет». 11). Далее пе­речисляются вотчины Иллариона Матвеевича. Кроме с. Ступино ему принадлежали деревни: Бабеево, Подъельна, Скарохново, Федорково, Васкова, Варыгина, в них 275 душ крестьян. 12).

Возвращение на родину не осталось не замеченным его земля­ками. В декабре 1777 г. при открытии Псковского наместничества (губернии) господин генерал-поручик, сенатор и кавалер (кавалерами назывались люди, награжденные орденами) Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов был избран первым предводителем псковского губернского дворянства. 13).

В разгар выборов курьер из столицы принес весть о рождении внука Екатерины II — Александра, что было отмечено молебном и залпами из 101 пушки. В ответ царица милостиво пожаловала дворянство рескриптом, под впечатлением которого было решено вместо обычного монумента основать в Пскове дворянскую Екате­рининскую гимназию. С письмом к наместнику Якову Сиверсу обращается от имени всего дворянства его предводитель Л. М. Го ленищев-Кутузов с просьбой завести в городе благородное учили­ще. С каждой ревизской души было положено дать по 20 копеек (всего 9500 рублей), на что и выстроен 2 этажный корпус (теперь одно из зданий Дома Советов).

Умер Илларион Матвеевич в 1784 г.

Бригадир Михаил Илларионович, получив известие, что «отец его в недавнем времени умре» испросив отпуск до ноября, отправ­ляется в родцые псковские вотчины. Над местом захоронения отца он строит церковь Христова Воскресения. Об этом говорит «Ведо­мость Опочецкого уезда погоста Теребени за 1789 год». «Церковь Воскресения Христова з двумя приделами Знамения пресвятые Богородицы и святые Великомученицы Варвары деревянные твер­дые, из оных настоящая за отлучкою по военному времени здателя (создателя) его превосходительства Михаила Илларионовича Го­ленищева-Кутузова из дому не освящена»14).  Как правило, цер­ковь, предел к ней освящали в присутствии заказчика и первым в графе «прихожане» ставился он же, если был жив. В выше наз­ванной ведомости первым прихожанином записан «господин гене­рал-майор и кавалер Михайла Ларионович Голенищев-Кутузов». Надписи на деревянных подпрестольных кресгах сообщают, что приделы Св. Варвары и Знамения в Теребенском погосте освяще­ны «1778 году месяца ноября, 26-го дня», храм Воскресения Хрис­това «1791-го, месяца ноября, 2-го дня». Данные переписал насто­ятель Воскресенской церкви села Теребени священник Георгий Мицов.

Мой рассказ об Илларионе Матвеевиче не закончен. Ведь кроме военной службы, которой, без сомнения, была отдана большая часть его жизни, у него была семья: жена, дети, близкие родствен­ники, заботы о них. Но прежде чем рассказать о семье Иллариона Матвеевича, я позволю себе сделать отступление, которое снимет ряд недоуменных вопросов у неискушенного читателя.

За годы советской власти было выпущено немало книг, исследо­ваний, документов, посвященных М. ,И. Голенищеву-Кутузову, особенно к его 200-летнему юбилею. Но по большей части они были написаны военными историками, которых прежде всего ин­тересовала полководческая деятельность фельдмаршала. (В них лишь вскользь упоминалось, что детство, из-за ранней смерти мате­ри, он провел в имении деда и бабки, не то в Ступине, не то в Матюшкине, не то в Федоровском. И уж никак не подвергалась сом­нению дата рождения — 5(16) сентября 1745 г. и место рождения С.-Петербург, почерпнутые из книг, изданных в 19 в.

Не упоминалось, что у Михаила Илларионовича были брат и две сестры и совсем уж редко звучала фамилия его матери. Лишь первый биограф фельдмаршала, оставшийся неизвестным, скром­но упоминал о ней, называя фамилию Бедринская15). Но возо­бладала точка зрения автора «Российской родословной книги» князя И. Долгорукого. Он причислял мать Михаила Илларионови­ча к роду Беклемишевых. Ленинградский историк Ю. Н: Яблочкин попробовал разобраться в этом вопросе и в середине 1950-х гг. установил, что мать фельдмаршала звали Анной (И) Ларионовной и родилась она в 1728 г. 16). Проведенная им проверка метричес­ких книг церквей г. С.-Петербурга за 1745—1748 годы, с целью выявления данных о рождении Михаила Илларионовича в этом горо­де, не дала положительных результатов. Такие данные отсутство­вали.

Не будем осуждать авторов, писавших о М. И. Кутузове и мало сообщивших о его родственных связях. Это было характерно для всей исторической науки недавнего прошлого: не заострять внима­ния на том, какого ты роду и племени. Да и данных было мало. Ведь фельдмаршал так и не успел написать о себе. И приходится исследователям Петербурга, Москвы, Великих Лук, Пскова по крупицам восстанавливать истину. Почему по крупицам? Да по­тому, что рукописи горят. И не только горят, но стареют, ветшают, истлевают. Если бы только это. Сколько ценнейших документов были уничтожены в периоды лихолетья: революции, гражданской и отечественной войн.

Но, вернемся к загадочной личности жены Иллариона Матвееви­ча и матери полководца. В 1991 г. в Великолукском архиве я натолкнулась на интереснейший документ, датируемый 1808 г. Это «Просьба надворной советницы Анны Ушаковой об удовлетворе­нии ее 9 тыс. рублей из доходов имения ее братьев майора Семена и генерала от инфантерии Михайлы Голенищевых-Кутузовых». В своей просьбе Анна Илларионовна упоминает имя деда своего по матери Лариона Захарова сына Бедринского. И в подтверждение своих земельных владений приводит более ранний документ от 1767 г. по которому ей, Анне «в Гдовском уезде принадлежат зем­ли, числившиеся за ее дедом Ларионом Захаровым сыном Бедринским, которые отошли к нему по выморочным книгам от его дяди Семена Филипова сына и бабки вдовы Авдотьи Ивановских-Бедринских». 17).

Анна (И) Ларионовна Ушакова, урожденная Голенищева-Куту­зова, сестра фельдмаршала не могла ошибиться в фамилии своего деда по матери — Бедринского. Теперь это подтверж­дено документально. Был прав и ленинградский историк Ю. Н. Яблочкин, называя жену (И) Лариона Матвеевича — Анной Ларионовной. Родословная Бедринских, найденная И. С. Тихоновым в Российском Государственном историческом архиве, указывает на то, что у Лариона Захаровича Бедринского и его жены Прасковьи Моисеевны была дочь Анна. 18).

А отсюда следует, что Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов 1717 года рождения был женат на Анне (И) Ларионовне Бедринской, 1728 года рождения, дочери опочецкого, псковского и гдовского помещика, отставного капитана Нарвского гарнизонного полка 19).

Возможно бракосочетание родителей полководца произошло в 1744 г., когда Илларион Матвеевич приезжал в Москву из Сток­гольма, а может быть и позднее в 1745 г. И произошло это на Псковщине, ведь здесь жили родители молодых. А вот в каком хра­ме состоялось венчание, пока остается загадкой.

20(31) августа 1746 г. у молодой четы Голенищевых-Кутузовых появляется на свет первая дочь, нареченная как мать Анной (будущая Анна (И)Ларионовна Ушакова). Дату рождения Анны Илларионовны Голенищевой-Кутузовой (Ушаковой) сообщает ее правнучка Любовь Петровна Богословская, урожденная Костюрина. 20).

5(16) сентября 1747 г. в семье Голенищевых-Кутузовых вновь прибавление. У Анны (И)Ларионовны, жены (И) Лариона Матве­евича, родился сын и имя ему дали Михаил.

Вы вправе спросить: «Позвольте, а почему же до сих пор датой рождения фельдмаршала назывался 1745 год?». Виной тому раз­ночтения, которые имеются в документах, где обозначен возраст Михаила Илларионовича, хотя первоначальная дата рождения М. И. Кутузова ставилась под сомнение в последнее десятилетие.

Ведь в формулярном списке, заполненном в январе 1791 г. Ми­хаил Илларионович в графе «сколько лет от роду» записал: «От роду мне сорок три года». 21). Но встречались в документах и даты соответствующие 1745 г.

Лишь найденные в последние годы Ю. Н. Гуляевым и И. С. Ти­хоновым новые данные позволяют утвердительно назвать датой рождения полководца 1747 г.

Но прежде чем привести выдержку из документа, позволю себе пояснить систему определения молодых дворян на службу, сло­жившуюся в России в середине 18 в. По указу 1742 г. недоросли, достигшие 7 лет, должны были являться на первый смотр в Герольдмейстерскую контору или в губернские города к губернато­рам. После чего они возвращались домой, приняв обязательства ко второму смотру в 12-летнем возрасте обучиться российской грамоте.

19 июля 1754 г. недоросль Михаил Голенищев-Кутузов был представлен на первый смотр в Герольдмейстерскую контору. «Титулярный советник Иван Матвеев сын Голенищев-Кутузов объявил к первому смотру племянника своего родного недоросля Михаила Ларионова, сына Голенищева-Кутузова и показал от роду ему седьмой год, грамоте российской словесному обучает­ся». 22).

Если с года рождения Михаила Илларионовича вопрос снят, то он остается относительно места его рождения. Я совершенно уверена, что он родился не в Петербурге. Это подтверждают изыс­кания Ю. Н. Яблочкина.

Я также уверена, что он родился на псковской земле. Объясню почему. Илларион Матвеевич в это время занимался постройкой Кронштадского канала и находился в постоянных разъездах. Очень маловероятно, что он возил за собой беременную жену с грудной дочерью. Он мог ее оставить на попечение своих родителей. Но те и другие жили на Псковщине. Пока ясно одно, что в сельце Ступино Анна Ларионовна жить не могла, т. к. в это время оно принадлежало помещику Богдану Васильевичу Козадавлеву. 23). Илларион Матвеевич приобретает его между 1753—55 годами. В 1755 г. с. Ступино и другие деревни, принадлежавшие ранее Козадавлеву, значатся уже за отцом полководца. 24).

Вспомнив тот факт, что годом смерти Матвея Ивановича Голе­нищева-Кутузова считают 1747 г., вероятнее предположить, что Анна Ларионовна жила у своих родителей? Вот только где они жили в то время?

Сведения о владениях Бедринских на 1740-е годы имеются по Гдовскому уезду (д. Омут, д. Недобровщина). Эти земли перехо­дят, как уже говорилось ранее, к Лариону Захаровичу Бедринскому от его дяди Семена Филипповича Бедринского, как вымороч­ные. От него же по отказным книгам в 1720 г. к Лариону Захаро­вичу Бедринскому переходит сельцо Матюшкино, что «дано было Семену после родственников ево в 708 году, а вдове Авдотье в 703 Году после мужа ее Ивана Яковлева сына Бедринского». 25). Это подтверждает и более поздний документ от 1784 г., по которому братья Михаил и Семен по семейному разделу выделяют своей сестре Дарье (И) Ларионовне недвижимое имение «родного по матери деда нашего капитана Лариона Захаровича Бедринского, состоящего Псковского наместничества в Опочецком уезде в Козмодемьянской губы сельцо Матюшкино». 26).

То, что Матюшкино считалось сельцом и при Л. 3. Бедринском и при Д. Л. Голенищевой-Кутузовой говорит о многом. У помещи­ков во владениях было немало деревень, но селом или сельцом (название зависело от количества дворов) называлось то место, где его владелец «жительство имел». А следовательно Ларион За­харович мог жить в Матюшкино. Подтвердить это или опроверг­нуть могли только документы церкви, существовавшей там, До постройки Дарьей Илларионовной Голенищевой-Кутузовой в 1795 г. Никольского храма, сохранившегося и поныне. О сущест­вовании более ранней церкви вскользь упоминается в ведомости сер. 19 века «зданий принадлежащих к сей церкви (Никольской) нет, кроме одной деревянной часовни на попелище давно сгорев­шей церкви, бывшего погоста Косьмы и Домиана». 27).

Поиски документов сгоревшей церкви вновь привели меня в Ве­ликолукский архив. Удалось найти исповедальные росписи «Кос­модемьянской церкви что на Иса реке» Велейского уезда Опочецкой округи за 1730 г., 1735—36 гг., 1747—51 гг., 1754—55 гг. К сожалению, метрических книг данной церкви в архиве нет. Во всех исповедальных росписях с 1730 по 1751 годы перечисляются «по­мещика Лариона Захарова сына Бедринского сельца Матюшкино дворовые люди и той же вотчины крестьяне деревень:  Косткина, Олуферова, Шишкина, Лушанова, Максимова, Бородина». 28). И хотя в с. Матюшкино находились дворовые люди, Готовые в лю­бой момент принять хозяина и его родню, но Л. 3. Бедринский и его близкие в эти годы не жили в Матюшкино, т. к. ни до имени, ни имени его родственников в росписях не значится, на исповедь же должны были ходить все. Уклонение от исповеди было наказуемо.

Странным, в перечисленных выше документах, представляется следующий факт. В исповедальных росписях за 1750 г. владель­цем с. Матюшкино и перечисленных выше деревень значится Ларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, а в 1751 г. — опять Ларион Захарович Бедринский. В 1754—55 годах данные вотчины записа­ны за вдовой Прасковьей Моисеевной Бедринской. Из этого сле­дует, что Л. 3. Бедринский умер между 1752—54 годами. Упоми­нание о тоцм, что дед полководца похоронен в с. Матюшкино может относиться только к нему. Его вдова Прасковья Моисеевна Бедринская жила еще долго. В 1781 г. за ней в Козмодемьянском погос­те числятся следующие деревни: Шишкина, Косткина, Максимова, Бородина, Жолобова, Луферова, Афанасова, Лушанова, Тарханицы, Ничизино 29).

А за Дарьей Ларионовной Бедринской (теткой полководца) — деревни: Руново и Маковейково. Позднее братья Михаил и Семен отдадут по семейному разделу бабушкины земли своей сестре Дарье.

Из вышеизложенного вытекает, что Михаил Илларионович вряд ли мог родиться в с. Матюшкино.

Пока, из известных нам владений ближайших родственников полководца, остается с. Федоровское, которым владел его дед Матвей Иванович с начала 40-х годов 18 века. Но метрических книг, относящихся к данному сельцу, еще не найдено.

По исповедальным росписям конца 70—80 годов 18 века можно установить возраст младшего брата и сестры Михаила Илларионо­вича, а значит, и год их рождения, Семена Ларионовича — 1752 г. и Дарьи Ларионовны — 1755 г. И тут не лишне вспомнить уже приводившийся факт, что именно в 1755 г. Ларион Матвеевич бе­рет свой первый 28-дневный отпуск. Едет ли он посмотреть на но­ворожденную Дарью или его поездка связана с более печальным событием — смертью жены? Некоторые исследователи считают, что коль имя Анны Ларионовны Голенищевой-Кутузовой почти нигде не упоминается, то она умерла рано, скорее всего при родах Дарьи. Но так ли это? Документально это пока не подтверждено.

Вернемся еще раз к документу 1754 г. Недоросля Михаила на первый смотр представляет его дядя Иван Матвеевич. Это говорит о том, что Ларион Матвеевич был весьма занят и его сын до сих пор воспитывался скорее всего, у бабушки с матерью. А после смотра его дядя обязуется взять племянника до 12 лет в дом и под присмотром обучить российской грамоте читать и писать. К этому времени Иван Матвеевич Голенищев-Кутузов, отставной поручик Ладожского пехотного полка, титулярный советник служит в Пе­тербургской корчемной конторе30). И до 1757 года недоросль Михаил мог быть с ним. Пока остается неизвестным, где находился будущий полководец после смерти дядюшки в 1757 г. Но ско­рее всего с отцом. Вновь найденные Ю. Н. Гуляевым документы в архивах Артиллерийского музея говорят о том, что инженер- полковник Ларион Г.-Кутузов в апреле 1759 г. просит определить своего сына в артиллерийский корпус и для окончания наук от­дать ему. Он сообщает, что сын Михаил имеет домашнюю подго­товку «сверх российской грамоты» по иностранным языкам, ариф­метике и геометрии, истории и географии, а также по артиллерии и фортификации31).

В этом же году Лариона Матвеевича переводят в Петербург, он покупает землю и дом на Третьей Артиллерийской (ул. Фурштадская). Его сын Михаил становится очным учеником Соединенной артиллерийско-инженерной школы. Так началась более полувеко­вая военная служба будущего генерал-фельдмаршала.

До последнего времени очень расхоже было мнение, что М. И. Кутузов — ученик А. В. Суворова. Но на полях сражений они встречались не часто, лишь в период русско-турецкой войны 1787—1791 годов.

Будущий фельдмаршал долгое время служил под началом таких полководцев, как Г. А. Потемкин, В. М. Долгорукий, П. А. Румя­нцев. 32) .

Дальнейшая полководческая деятельность М. И, Кутузова по­казала, что методы ведения войны у него во многом не схожи с су­воровскими. И это не столько веяния нового времени, сколь полко­водческая заслуга фельдмаршала. Недаром он писал: «главное не крепость взять, а войну выиграть». И выигрывал не только умени­ем солдат, но и своим большим умом и хитростью.

Отправляясь на войну с Наполеоном, фельдмаршал сказал: «По­бедить не берусь, перехитрить попробую». И перехитрил. Наполе­он вынужден был констатировать, что «хитрый северный лис обо­шел его фланговым маршем». 

Беспочвенны обвинения М. И. Кутузова в нерешительности. Принять на себя всю полноту ответственности за оставление Мос­квы мог только он, просчитав на много вперед дальнейший ход военной кампании, сохранив армию и русского солдата.

Он прекрасно помнил проигранное Аустерлицкое сражение, где вина его была лишь в том, что присутствие двух императоров (русского и австрийского), мнивших себя великими полководца­ми, не позволило взять ему полноту командования на себя.

М. И. Голенищев-Кутузов не только освободитель Отечества, он единственный, кто переиграл до селе непобедимого французско­го императора, превратив «великую армию» в толпу оборванцев, сохранив, благодаря своему полководческому гению,  жизни мно­гих русских солдат.

Михаил Илларионович, будучи человеком высокообразованным, знавшим несколько иностранных языков, ловким, утонченным, умевшим одушевлять общество даром слова, занимательным рас­сказом, послужил России и как великолепный дипломат — посол в Турции. Деятельность Кутузова-посла была высоко оценена Ека­териной II. В сентябре 1793 г. императрица пожаловала Голени­щеву-Кутузову в вечное и потомственное владение имение Горош­ки на Волыни с 2000 мужских душ крестьян.

Еще раз полководец проявил себя как способный дипломат на­кануне вторжения Наполеона в Россию в 1811 г. Кутузов, одер­жав военные победы над турками, вел с ними дипломатическую борьбу. Он заключил Бухарестский мир, взяв на «сохранение» ту­рецкую армию, не допустив союза султана с Наполеоном. И в «на­граду» получил отставку от императора. Александр I никак не мог избавиться от зависти к военной славе полководца.

За свою долгую служебную карьеру Михаилу Илларионовичу пришлось побывать еще и Петербургским, Киевским и Виленским военным губернатором.

М. И. Кутузов — первый, кто стал полным кавалером высшего военного ордена св. Георгия Победоносца четырех степеней.

Но будучи прославленным полководцем, Михаил Илларионович вынужден был постоянно изыскивать средства на приличное для его звания содержание и на содержание своего немалого семейст­ва.

Так, в октябре 1802 г. генерал от инфантерии и кавалер Голе­нищев-Кутузов обращается в гражданскую палату Псковской губернии с доношением, в котором пишет: «Имею я намерение под залог деревень моих во Псковской губернии состоящих занять из государственного заемного банка для заведений домашних неко­торую сумму денег и для того прилагаю при сем свидетельство в 797-м году от оной палаты выданное, по которому имение то хотя и было в залоге, однако уже выплачено. Гражданскую палату прощу, вместо онаго без замедления в таковой же сим другой мне дать...». зз). Из приложенного Михаилом Илларионовичем свиде­тельства 1797 г. узнаем, чем он владел в это время на Псковщине «Псковской губернии палата суда и расправы по удостоверению о недвижимом имении просителя генерал-лейтенанта императорско­го шляхетского сухопутного кадетского корпуса главного директо­ра и кавалера Михайлы Ларионова сына Голенищева-Кутузова, что в собственном ево владении состоит, Опочецкого уезда Теребенской губы в сельце Ступине — 7, в деревнях Подъельной —27, Скарохнове — 18, Мяхкой — 16, Бобееве — 17, Васкове — 9, Богданове, Федоркове тож — 5, Окуневе— 6, Станицкой губы в деревнях Бороусове — 49, Резанове — 13, Грибеневе — 7, Каменской губы в деревне Барадиной, Дятлове тож — 13, Воскресенс­кой губы в деревне Скамарохове — 13, итого мужского полу двес­ти душ, которые по последней пятой ревизии написаны за ним просителем, спору на сие имение никаких, исков и запрещений нет, казенной доимки не числится, дает в том сие свидетельство утверждающее о благонадежности залога при заимке под сие име­ние денег из государственного заемного банка, мая 22 дня 1797 го­да.

Председатель Александр Ушаков». 34).

Вы, конечно, обратили внимание на фамилию председателя Псковской палаты суда и расправы — Александр Ушаков. Это ни кто иной, как племянник Михаила Илларионовича, сын его старшей сестры Анны Илларионовны — Александр Осипович Уша­ков.

Внеся 30 декабря 1801 г. 10 тысяч рублей в заемный банк М. И. Геленищев-Кутузов выкупил свои владения.

Михаилу Илларионовичу не часто приходилось бывать в кругу своей семьи, ведь 28 лет он провел в походах и сражениях, но он с трогательным вниманием и заботой относился к своей жене и дочерям. Женился М. И. Голенищев-Кутузов в 177 г. на дочери инженер-генерал-поручика Ильи Александровича Бибикова — Екатерине. У них было 6 детей. К сожалению, единственный сын Николай умер в грудном возрасте от оспы.

Дочери полководца не были связаны с псковской землей. Но на опочецкой, великолукской, псковской, гдовской земле остались его брат и сестры. Не так часто бывал Михаил Илларионович в род­ных местах, где провел детство Пожалуй, асамое длительное пребывание было связано со смертью отца и разделом семейных вла­дений. Позднее, он бывал у родственников только проездом. Так, в письме к жене в 1804 г. он сообщает: «...забыл тебе сказать, что я дорогою заезжал к брату С. Л. и по несчастью нашел его. Кроме что тих, в прежнем состоянии. Много очень говорил о трубе и просил меня от этого несчастья его избавить и рассердился, когда ему стал говорить, что этакой трубы нету». О помешательст­ве Семена сообщает в документе и его сестра Анна. Чем было вы­звано помешательство Семена неизвестно.

Однако, документ, найденный мной в великолукском архиве, по­зволяет уточнить, что "майор Кутузов с прошлого 793 года нахо­дится за повреждением ума под опекой..." 35).

С. И. Голенищев-Кутузов живет в своем сельде Федоровском Великолукского уезда. Ему принадлежат в Великолукском уезде д.д. Труфанова, Пещевицы, Невежина, Чернишкина, Телятева, Раткова, Рунова бор, в Афанасьевском погосте Опочецкого уезда д.д. Бельшина, Артюхова, Макавейкова, Гаврильцова.

Семен Илларионович умер в 1834 г. и был похоронен на кладби­ще Преображенской церкви погоста Влиц (Локня). Сейчас от па­мятника остался один постамент, на котором высечено: «Семен Илларионович Голенищев-Кутузов, родной фрат светлейшего кня­зя Смоленского». По описаниям Владимирова, жившего в Локне с 1920 по 1937 годы, гранитный памятник был в форме уступчатой четырехгранной колонны, с фигурой ангела и урной наверху.

Михаил Илларионович проявлял заботу и о своих сестрах. И не только, потому что «отец завещал братьям платить за них недоим­ки», как пишет Анна.

В 1812 г. полководец выхлопотал пожизненную пенсию в 2 тыс. рублей в год для своей младшей сестры Дарьи. Дарья Илларио­новна до смерти отца жила с ним в с. Ступино. Из дела об узаконении права наследования Д. Л. Голенищевой-Кутузовой с. Матюшкина Опочецкого уезда с деревнями и пустошами выяс­няются любопытнейшие детали. Дарья пишет: «...как из того име­ния означенным родителем нашим при жизни ево на следующую мне часть выделено ничево не было и ничем владения не имела, [3] то оные братья мои после родительской кончины поговоря между собой полюбовно прошлого 1784 г. ноября 10 дня на ту следующую часть отделили мне...» 36). Большая часть владений, отданных Дарье, числилась за Семеном, в том числе и с. Матюшкино. Деревни Варыгино, Максимово, Тархова, пустошь Маклакова в 1782—83 годах были в совместном владе­нии братьев 37).

По ревизии 1794—95 годов за Д. И. Голенищевой-Кутузовой чи­слятся, кроме с. Матюшкино, следующие деревни: Шишкино, Косткино, Максимово, Алферово, Лушаново, Варыгино, Кренево, что ныне Тарханово, Побесово, Афанасово тож, Барадина, Ниченка, Никифорова Макеево тож, вновь поселенные деревни Капытово и Жолобова. Всего в них 300 душ крестьян 38).

По этой же ревизии за М. И. Голенищевым-Кутузовым числят­ся: с. Ступино, деревни Подъельна, Скарохново, Мяхкова, Бабеево, Баскова, Богданова, Окунева, Бараусова, Рязаново, Скаморохово, Дятлово, вновь поселенная д. Гребенева. В них 438 кресть­ян 39).

Девица Дарья Илларионовна, дочь генерал-поручика и кавале­ра Иллариона Матвеевича Голенищева-Кутузова (так ее называ­ют во всех документах) обращается в Синод за разрешением по­строить в с. Матюшкино церковь. В конце описи Никольской цер­кви с. Матюшкино за 1802 г. сообщается, что «оные вещи все устроены госпожой генеральской дочерью Дарьей Ларионовной Кутузовой 1795 г. ноября 4». 40).

Дарья Илларионовна не только построила на свои деньги цер­ковь, но и весь интерьер и церковная утварь были устроены ею же.

В 1797 г. она обращается с жалобой на дьячка церкви Матвея Пухова, который по ее словам пьет и не является на службу. Кон­систория взяла под защиту М. Пухова и просила объявить «гос­поже девице Голенищевой-Кутузовой через второго присутствую­щего благопристойного преосвященства резолюцию, в самом ее селе Матюшкине, где она жительство имеет, ибо она никогда и ни­куда из него не отлучается». 41).

То, что Дарья Илларионовна называется везде девицей и гене­ральской дочерью говорит о том, что она не была замужем, а вот то, что она «никогда и никуда не отлучается» наводит на мысль, что у нее был какой-то физический недостаток.

За ней с 1794 г. в с. Матюшкино числится небольшой винокуренный завод. По данным 1807—1808 годов он вырабатывал 90 ведер вина в год, т. е. на самом деле был винокурней. В 1813 г. этот заводик числится за Прасковьей Осиповной Снавидовой, пле­мянницей Дарьи Илларионовны.

В 1818 году Дарья Ларионовна значится восприемницей при крещении сына своего племянника Лариона Осиповича Ушакова — Петра. 42).

После 1823 г. ее имя в документах не встречается. Конечно же, помещица должна была быть похоронена в Матюшкино.

Из четырех детей Иллариона Матвеевича Голенищева-Кутузова двое были бездетны и только потомки со стороны дочери Анны Илларионовны Ушаковой продолжали жить в своих псковских вотчинах вплоть до 1917 г.

Познакомимся поближе с семьей Анны Илларионовны Ушако­вой, урожденной Голенищевой-Кутузовой.

В 1767 г. 1 марта «инженер-генерал-майор и кавалер Ларион Матвеев, сын Голенищев-Кутузов челобитьем объявлял, что он выдал дочь свою Анну в замужество за отставного лейб-гвардии капитан-поручика Осипа Петрова сына Ушакова». 43).

Из формулярного списка надворного советника О. П. Ушакова за 1783 г. выясняется, что ему от роду 42 года, т. е., он родился в 1741 г. и за ним в Гдовском и Опочецком уездах 520 душ крестьян, доставшихся ему от деда рентмейстера Ивана Степано­вича Ушакова и его жены Ирины Никитишны, урожденной Ворон­цовой. В службу Осип Петрович вступил в 1750 г. кадетом в сухо­путный шляхетский корпус, в 1758 г. он сержант, а в 1762 г. пе­реводится в лейб-гвардии Семеновский полк подпоручиком и в ав­густе этого же года — поручиком. В октябре 1763 г. он уходит в отставку с чином капитан-поручика. 44).

У Осипа Петровича и его жены Анны Илларионовны было 8 детей: Сергей — 1771 г. (убит под Очаковым), Михаил — 1772 г. (действительный статский советник), Петр — 1774 г. (коллежский советник), Александр — 1778 г. (мичман), Ларион — 1779 г (ка­питан), Николай — 1782 г. (полковник, убит в 1812 г.) и дочери Прасковья (1768—69 г.?) и Анна (1775 г.).

В 1778—81 годах О. П. Ушаков служит в псковском совестном суде. Как выясняется по разделу владений ему в г. Пскове принад­лежал «в приходе Петра и Павла на Большой улице дом каменный с деревянною пристройкою и службами и с садом и со всею имею­щиеся под ним землею». .

Кроме этого ему принадлежат в Гдовском, Волдайском, Псков­ском, Островском уездах деревни, а также в Опочецком уезде: с. Стрелицы, с. Кадниково, деревни: Коровкина, Поряднино, Ширыгина, Пляшова Гора, Бысвено, Ануфриево, Морозова, Тихнова, Сапулково, Акуменова, Побегова, Бабкина, Кахново, Бычкова, Кожушкова, Изотково, Медведково, Макрушина, Кладова, Мишин луг, Красная. 46).

Умер О. П. Ушаков 4 июля 1789 г.

Анне Илларионовне, как говорилось ранее, при замужестве бы­ли отданы имения в Гдовском уезде. Но за долги они должны бы­ли отойти Неклюдовой. И тогда А. И. Ушакова обращается за по­мощью к брату Михаилу Илларионовичу. При примирении этого дела И. М. Голенищев-Кутузов уплатил 9 тыс. рублей, чтобы име­ние осталось за сестрой и чтобы впредь оно не отошло за долги, он просит выдать такую же сумму с имения их брата майора Семена, находящегося под опекой.

А. И. Ушакова умерла 29 ноября 1813 года, не на много пере­жив своего брата. Памятник на ее могиле был поставлен ее зятем, военным советником Иваном Тарасовичем Снавидовым, мужем Прасковьи Осиповны.

Снавидовы давно обосновались на псковской земле. Петр Тимо­феевич Снавидов получает в 1637 г. от царя Михаила Федоровича с. Ильино. Его сын, опочецкий помещик, Богдан Петрович Снавидов в 1686 г. служит воеводой в Красном. Иван Тарасович Снави­дов, правнук воеводы, родился в 1770 г., служил сержантом в лейб- гвардии Преображенском полку, а затем майором в Архангелого­родском полку. Выйдя в отставку, он продолжал служить заседателем в Псковском дворянском суде, в Опочецком уездном суде судьею, а с 1808 по 1810 годы был предводителем Опочецкого уездного дворянства. В Опочецком уезде ему принадлежали: с. Покровское, с. Климешино, деревни: Заноги, Варыгино, Денисово, Теребицыно, Манухново, Трефаньково, Ястребово, Вашкова, Каленидова, Бабкина, Красихино, Березница,Паршино, Виры, Горы, Диремова, Лышникова, Губанова, Лутугена. А его жене, Прас­ковье Осиповне, урожденной Ушаковой деревни: Уткина, Напорткова, Б. и М. Кузмина, Бечерова, Кастеникова, Мижешево, Максимцева, Савина, Ранцова, Агафонова, Быкова, Шаршакова. 47).

У И. Т. Снавидова и его жены были дети: Яков, Николай, Ека­терина. Екатерина Ивановна Снавидова, 1811 года рождения вы­шла замуж за великолукского и опочецкого помещика Петра Александровича Кастюрина. Земли в Великолукском уезде были пожалованы прапрадеду Петра Александровича — Кондратию Кондратьевичу Кастюрину в 1686 г. П. А. Кастюрин родился в 1791 г. В службу вступил юнкером 20 января 1811 г. в 47 Егерский полк. В марте 1812 г. был переведен в лейб-гвардии Москов­ский полк. За отличие в сражении при Бородине произведен в под­поручики. Во время войны с Наполеоном участвовал в сражениях при Бородине, Смоленске, в авангарде при Тарутине, М. Ярослав­це, Красном. В заграничном походе в сражениях при Люцине, Бауцене, в авангарде при Дрездене, Кульме, Лейпциге, под Пари­жем. Обратно из Парижа добирался через Берлин и Любек на рос­сийских кораблях до Кронштадта. В 1819 г. был переведен в 1-й карабинерный полк майором. 3 января 1820 г. вышел в отставку с чином подполковника. 48).

У П. А. Кастюрина и его жены было много детей: Иосиф (Осип), Павел, Иван, Владимир, Василий, Яков, Мария,[4] Любовь, Петр и Дарья. Причем часть детей была крещена в Преображенской церк­ви Влицкого погоста и П. А. Кастюрин значится как великолукс­кий помещик с. Петровского. Павел, Петр и Дарья были крещены в с. Матюшкино и их отец пишется уже опочецким помещиком.

Видимо к 40-м годам 19 в. П. О. Снавидова передает земли, ча­стично проданные, а частично доставшиеся ей после смерти тетки Д. И. Голенищевой-Кутузовой, своей дочери и зятю. Е. И. Кастюрина умерла в 1856 г., не на много пережив свою мать, умершую двумя годами раньше. Похоронена Е. И. Кастюрина в с. Матюш­кино. Правда надгробная плита на ее могиле грешит неточностью. Екатерина Ивановна — родная внучка А. И. Ушаковой, урожден­ной Голенищевой-Кутузовой и внучатая племянница фельдмарша­ла.

Потомки Кастюриных продолжают владеть с. Матюшкино и да­льше. В 1871 г. Яков Петрович Кастюрин на свои средства ремон­тирует и обновляет иконостас Никольской церкви.

Кроме Прасковьи Осиповны земли в Опочецком уезде по семей­ному разделу после смерти О. П. Ушакова достались его сыновьям - Александру и Лариону.

Александру принадлежали с. Кадниково, деревни: Тиханово, Молоково, Глазово, Татаркино, Дианисова, его брату Лариону — с. Стрелицы, деревни: Андроново, Ильмова Гора, Коровкино, Порядино, Мельницы.49).

Интересна следующая подробность из семейного раздела владе­ний. «...как вышеозначенное сельцо Стрелицы с прилегающими к нему деревнями состоит в одном округе с сельцом Кадниково, дос­тавшемся брату Александру, то одному сельцу Стрелицам навсег­да свое местоположение иметь по одну только сторону р. Великой, не распространяя впредь владения на другую, кроме состоящего при сельце Кадникове озера Калеща, в коем ему Лариону и потом­кам его иметь рыбную ловлю...». 50).

Ларион Осипович Ушаков вступил в службу 1 мая 1796 г. в гва­рдию подпрапорщиком, затем прапорщиком. 1 мая 1799 г. был пе­реведен поручиком в Фаногорийский гренадерский полк. В 1802 г. стал штабс-капитаном. Ушел в отставку 9 января 1805 г. с чином капитана. В 1817—1819 годах был предводителем Опочецкого уездного дворянства. Женат он был на великолукской помещице Александре Петровне Арбузовой, у них дети: Петр, Александр, Николай, Анна, Дарья. 51).

Любопытны следующие факты, относящиеся к Ушаковым. Среди помещиков, свидетельствовавших дворянское происхождение Л. О. Ушакова, были Орест Кастюрин, брат Петра Александровича и Петр Мусоргский, отец композитора. А восприемником при креще­нии внука Лариона Осиповича — Сергея Николаевича Ушакова в 1856 г. был государь император Александр Николаевич.

Потомки Ушаковых и по сей день живут в Петербурге. Так же как в Петербурге, Москве, Канаде и др. местах живут потомки дочерей М. И. Голенищева-Кутузова. Среди них Толстые, Тучковы-Опочинины, Хорваты (потомки Е. М. Кудашевой). 52). Многие из них являются непременными участниками юбилейных торжеств, конференций, мероприятий, посвященных прославленному их пред­ку. Соберутся они и летом 1997 года, когда будут отмечать юбилей М. И. Кутузова и Отечественной войны 1812 г. И, как всегда, они будут в центре внимания, потому что сказал ведь поэт, современник фельдмаршала:

«Кутузовых почтет потомство,

И им с признательной душой

Всегда отдаст, то превосходство

Какое им стяжал герой!».

Родственники М. И. Кутузова в Опочецком уезде

трижды прадед — Бешенцов Семен, опочецкий воевода в 1662— —1663 г.г.

дважды прадеды — Г.-Кутузов Иван Савинович, Бедринский Иван Яковлевич, жена Авдотья; Бешенцов Михаил Семенович

прадед — Бешенцов Моисей Михайлович

двоюродный прадед — Бедринский Семен Филиппович

дед — Бедринский Ларион Захарович, жена Прасковья Моисеев­на

тетка — Дарья Ларионовна Бедринская

родители — Илларион Матвеевич Г.-Кутузов и Анна Ларионовна

брат — Семен

сестры — Анна и Дарья

шурин — Ушаков Осип Петрович

племянники — Александр, Ларион, Прасковья Ушаковы

внучатая племянница — Екатерина Снавндова, жена Кастюрина П. .А.

далее - их потомки,


 

Примечания ко 2 части

  1. .        Первоклассный Псково-Печерский монастырь, В. Луки, изд. 1995 г., с. 160
  2. .        «Отечественные архивы» № 4,       1995 г. с.   88—90
  3. .        ГАПО (В), ф. 39, оп. 4, д. 40,          л. 1992
  4. .        ГАПО         (В), ф. 39, оп. 4, д. 213
  5. .       Ю. Н. Гуляев, В. Т. Соглаев. Фельдмаршал       Кутузов, исто­рико-биографический очерк. М, 1995 г., с. 470—471
  6. .       Там же, с. 16
  7. .       Там же, с. 460
  8. .      Ф. Синельников. Жизнь частная и характер Его светлости генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, VI, СПб, 1814 г., с. 6
  9. .      Ю. Н. Гуляев... с. 472
  10. .      Там же, с. 473
  11. .      ГАПО (В), ф. 39, оп. 1, д. 2583, л. 1—1 об.
  12. .      Там же, л. 2—6
  13. .      Список дворянству Псковского наместничества бывшему при первом его собрании во Пскове при балатировании предводи- *гелей, судей и заседателей по уездам в декабре м-це 1777 г., СПб, 1777 г.
  14. .      ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 665, л. 18
  15. .      Исторические записки о жизни и воинских подвигах князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, СПб, 1813 г.
  16. .      Сборник докладов военно-исторической секции, № I, Л., 1957 г., с. 82—88
  17. .      ГАПО (В), ф. 55, оп. I, д. 163, л. 11 — 12 об.
  18. .      РГИА, ф. 1343, оп. 51, д. 694
  19. .      ж. «Бомбардир», 1995 г., № 3, с. 29
  20. .      ГАПО, ф. 366, оп. I, д. 1066, л. 133 об.
  21. .      М. И. Кутузов. Сборник документов, т. I, 1950 г., с. 2
  22. .      Подлинник в РГАДА, ф. 286, оп. I, д. 414, л. 610—610 об.
  23. .      ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 1662
  24. .      ГАПО   (В), ф. 39, оп. I, д. 1660
  25. .      Известия Русского генеологического общества, вып. У, СПб, 1996 г с 51
  26. .      ГАПО (В), ф. 148, оп. I, д. 176, л. 6
  27. .      ПГОИАХМЗ, ф. 536, д. 95|2387, с.2 (найден 3. Л. Колес­никовой)
  28. .      ГАПО (В), ф. 39, оп. I, дд. 1323—1326,    1335—1337,  1340-5=41, 1345
  29. .        ГАПО (В), ф. 39, оп. I, д. 2594
  30. .        ж. «Отечественные архивы» № 4, 1995 г., с. 88—90
  31. .        Ю. Н. Гуляев.., М., 1995 г., с. 21
  32. .        Там же
  33. .        ГАПО (В), ф. 55, оп. I, д. 36, л. 1 — 1 об.
  34. .        Там же, л. 2
  35. .        ГАПО (В), ф. 148, оп. I, д. 250, л. 11
  36. .        Там же, л. 1—2
  37. .        Там же, л. 6—8
  38. .        ГАПО, ф. 74, оп. I, д. 504, л. 434
  39. .        Там же, л. 508—536
  40. .        ГАПО (В), ф. 369, оп. I, д. 356
  41. .        ГАПО (В), ф. 369, оп.1, д. 122, л. 1 —1об.
  42. .        ГАПО, ф. 110, оп. I, д. 1024, л. 37
  43. .        ГАПО (В), ф. 55, оп. I, д. 163, л. 11
  44. .        ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1023
  45. .        Там же, л. 10, об.—12 об.
  46. .        Там же
  47. .        ГАПО (В), ф. 369, оп. 2, д. 615
  48. .        ГАПО, ф. 110, оп. I, д. 392, л. 15 об.—16
  49. .        ГАПО, ф. 20, оп. I, д. 1023, л. 10 об.—12 об.
  50. .        Там же
  51. .        Там же
  52. .        Г. Ровенский. Роспись потомков М. И. Кутузова, г. Фрязино,

[1]  Опочане приняли после первой победы над шведами под Ряпиной драгунский полк полковника Е. Гулица, с 29 декабря 1701 г. полк «в Свейской земле» под Эрестфером, за что награж­дены Петром I все драгуны и офицеры. Первый солдат созданной Петром I армии Бухвостов С. Л. получил в Опочецком уезде с. Александровское и с. Голово.

[2]  Любимым зятем М. И. Кутузова был муж его дочери Елизаве ты граф Фердинанд (Федор) Тизенгаузен. Их дальние предки бы­ли знакомы. По окончании Ливонской войны в 1582 г. осадный голова Режицы (Резекне) Михаил Иванович Голенищев-Кутузов выводит гарнизон в Псковскую землю (возможно через Опочку), предварительно сдав крепость режицкому старосте Тизенгаузену.  Федор Тизенгаузен погиб в сражении при Аустерлице и вместе с Александром Тучковым стал прообразом Андрея Болконского из «Войны и мира» Л. Н. Толстого.

[3]  Примечание. Не найденное завещание было составлено по принципу майората наследования недвижимости (не прижившего­ся в России), как и сослуживцем И. М. Г.-Кутузова по Инженер­ному корпусу А. П. Ганнибалом: «дабы означенные недвижимые имения в женский род не давать».

[4]  В замужестве Адамович, мать П. А. Адамович — учителя виртуоза-балалаечника Трояновского Б. С.

 

Описание Опочки

Опочка или Опочки, уездный город Псковской губернии., лежит на острове реки Великой, ближе к правому ее берегу, обнесен вы­соким и весьма толстым земляным валом, в нем каменная церковь и строения для управителей, обывательские же дома расположены по правому берегу реки Великой кои все деревянные с одною дере­вянною же церковью епархии Псковской.

Купечество опочецкое главный свой торг полагает во льне, кото­рый в уезде сем так же весьма хорош урождается. Здесь бывает в году три ярмарки. Уезд Опочецкий обилует боровыми лесами, откуда не малое число отпускается бревен и досок в Нарву; при го­роде на реке Великой построена пильная мельница графа Разу­мовского, земли иловато-песчаные и без удобрения родят мало. Впрочем округа сия нарочито возвышена и исполнена небольших холмов, между оными примечания достойна гора Войская...

Около Опочек хотя есть плитняк, простирающий слои свои к ис­токам Двинским и Волжским, но они в редких местах обнажают­ся. В берегах реки Великой, верстах в 5 от Опочек, роют красную железоватую охру, которую жители на крашение деревянной утва­ри употребляют.

Через Опочки главная дорога лежит в губернии Белорусские. Сей город по 1772 год был уездным Псковской провинции и были к нему причислены три пригородка: Красной, Велье и Воронич или Воронач... А с того года, со времени присоединения Белоруссии к России имел честь быть по 1776 год Губернским всея бывшия Псковской губернии, состоявшей из пяти провинций Псковской, Великолуцкой, Двинской, Полотской и Витебской, а в 1777 году с открытия в Пскове наместничества приписан к оному уездным.

«Словарь географический Российского государства, опи­сывающий азбучным порядком... собранный Афанасьем Щекатоевым». Часть третья. Москва 1804.

Описание города к времени издания «Словаря» не точное.

Публикацию подготовил Коврижкин Ю.

Приложение. Коврижкин С. Ю. "Три исторических портрета"

А. Л. Ордин-Нащокин

Выдающимся дипломатом и государсвенным деятелем России XVII века, предвосхитившим многие преобразования Петра I, был Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Он родился около 1605 —1607 гг. в семье дворянина из Опочки Лаврентия Денисовича, служившего по псковскому списку служилых людей. Их далекий предок Дмитрий служил у Тверского князя Александра Михайло­вича, бывшего около 10 лет и Псковским князем, и был прозван Нащока после битвы с ханским баскаком Чол-ханом (Щелканом), получив сабельную рану по щеке. Нащокины упоминаются в писцовой книге Опочки 1585—87 годов и через 100 лет в «Росписи Опочецкого... уезда...» 1686 года.

Детство Афанасия прошло в «смутное время» Л&едмитриев, на­шествия шведов и поляков, подступавших к Опочке. Все это оставило глубокий след в его сознании, сделало убежденным сторонни­ком абсолютной монархии.

С ранних лет проявилась у него любознательность и тяга к уче­нию, поддержанная отцом. Местный священник научил Афанасия русской грамоте, выходец из соседней Республики Польской (воз­можно из Полоцка) — польскому и латинскому языкам, изучил он и немецкий, математику и риторику. Любовь к учению сохранилась на всю жизнь, позже он выписывал десятки книг на латинском языке.

В 1622 году, когда Афанасию исполнилось 15 лет, отец отвез его в Псков и записал в псковский полк на государеву службу как сына боярского (низший чин служилого человека по отечеству) из Опочки.

В середине 30-х годов Афанасий Лаврентьевич женится и окон­чательно перебирается из Опочки в Псков. Знающему «немецкие нравы» образованному дворянину стали давать дипломатические поручения, по делам службы бывал он и в родной Опочке.

С 1650 года Ордин-Нащокина узнает царь Алексей Михайлович и прислушивается к его советам. В тяжелой войне с Польшей 1654—67 гг. командует отрядом, полком, был воеводой Друи и Ливонии (с ним служили и земляки опочецкие стрельцы и казаки), защищал интересы населения, быстро поднял хозяйство, подписал выгодное перемирие с Швеци­ей, вел переговоры с Курляндией и Польшей, добивался союза с ней для успешной борьбы с Турцией и Швецией за выход к морю.

Будучи в 1665 году псковским воеводой, проводит реформу с элементами самоуправления, пытается создать первый в России банк.

В январе 1667 года добился значительной победы — подписал Андрусовский мир с Польшей и Московское союзное постановле­ние, закрепив за Россией Смоленск, Левобережную Украину с Ки­евом, за что был пожалован званием ближнего боярина, стал гла­вой Посольского и ряда других приказов, оберегателем большой печати, т. е. канцлером государства.

Ордин-Нащокин был незаурядным экономистом, сторонником идей меркантилизма, разработал Новоторговый устав, покровите­льствовавший отечественной торговле, Устав торговли, ограничи­вающий торговлю иностранную. Установил через перевод векселей заграничный денежный курс для России, то есть, осуществил кон­вертируемость рубля. Заключил договор с «Армянской компанией» о торговле шелком-сырцом через Россию.

Инициатор «корабельного дела» Ордин-Нащокин руководил со­зданием судоверфи и первого русского боевого корабля «Орел». Посольский приказ и его глава в связи с этим утвердили первый Морской Устав, назначили команду «солдат корабельных» — пер вое подразделение морской пехоты, разработали рекомендации при утверждении царем Алексеем Михайловичем корабельного 3-х цветного флага, ставшего позже штандартом Петра I и современ­ным Государственным флагом России (с золотым орлом — штан­дартом Президента России).

Название 22-х пушечный корабль получил по гербу России, пер­вое официальное описание которого составил канцлер. До этого традиции давать имена кораблям не было, их имели большие ко­локола и пушки, как например, «пищаль полуторная Орел на ко­лесах» в Опочке (годовая смета 1627 года).

Первыми учителями Петра I морскому делу были выписанные Ордин-Нащокиным корабельные мастера. Высоко ценя первый опыт военного судостроения, Петр I писал в преамбуле Морского Устава 1720 года: «От начинания того, аки от доброго семени, про­изошло нынешнее дело морское».

Под руководством и по настойчивым предложениям Ордин-Нащокина была создана международная и регулярная русская почта, разработал он и форму почтарей с гербом и рожком — символом почты.

Занижался глава правительства и многим другим — развивал железоделательные заводы, строил мануфактуры и торговые дво­ры, разбивал сады, выписывал цветы, предлагал царю преобразо­вания в армир.

А. Л. Ордин-Нащокин стремился вывести страну из отсталости, твердо отстаивал государственное интересы, не боясь опалы, был постоянно деятелен и совершенно неподкупен, вел борьбу с канце­лярской рутиной.

Все это вызывало ненависть родовитых бояр к «худородному» дворянину. Разногласия с царем привели к отставке Ордин-Нащо­кина в 1671 году и пострижению в Крыпецком монастыре под Псковом, где умер в 1680 году инок Антоний.

Среди 109 фигур горельефа памятника «Тысячелетие Россйи» в Новгороде, символизирующих историю нашего государства, есть фигура и опочанина А. Л. Ордин-Нащокина.

Иностранцы недаром называли Ордин-Нащокина «русским Ри­шелье», ничем не уступающим европейским министрам.

Такого выдающегося политического мыслителя и дипломата по­добного масштаба в России не было ни в допетровскую эпоху, ни при Петре I.

* * *

Ключевский В. О. в своем «Курсе русской истории» посвятил Ордин-Нащокину отдельную главу.

Эпизод из семейной жизни А. Л. Ордин-Нащокина — бегство его сына Воина в 1660 году за границу с документами и деньгами стал поводом для написания их современником поэтом Симео­ном Полоцким для первого в России театра пьесы «Комедия прит­чи о блудном сыне» и явился сюжетом повести Д. Л. Мордовцева «За чьи грехи?»

В Псково-Печерском монастыре найден список последней повес­ти Древней Руси «Гистория о российском дворянине Флоре Скабееве и стольничьей дочери Нардына-Нащокина Аннушке». Плутовская новелла-вымысел, но в то время был и реальный сто­льник — Ордин-Нащокин Л. Б. — опочецкий помещик.

Устроитель Опочки З. Г. Чернышев

В 1772 году для присоединения Восточной Белоруссии к России и организации вновь образованных Псковской (с центром в Опочке) и Могилевской губерний потребовался энергичный, наделенный широкими полномочиями и честный человек. Наказом Екате­рины II от 28 мая первым Псковским генерал-губернатором назна­чается Захар Григорьевич Чернышев.

Родился он 275 лет назад, 18(29) марта 1722 года в семье гене­рала, ставшего графом за 3 года до смерти за боевые заслуги в Северной войне. С 13 лет Чернышев записан в гвардию, доброво­льцем участвует в войне за австрийское наследство, за что в 1750 году произведен в генерал-майоры. В Семилетнюю войну с Пруссией генерал-поручик 3. Г. Чернышев в сражении при Цорндорфе командует корпусом, попадает в плен. Выкупленный из пле­на, в 1760 году со своим кавалерийским корпусом направлен на взятие Берлина, принимает его капитуляцию и занимает город. Уничтожив военные запасы и предприятия Фридриха II, своевре­менно выводит войска от столкновения с основными силами прус­ской армии. В успешной операции участвовали подполковник А. В. Суворов и донской казак Емельян Пугачев.

Герой Семилетней войны Чернышев был популярен среди солдат и в народе. В повстанческой армии Пугачева был даже свой «Чернышев» — народный идеал полководца. Екатерина II «по старому знакомству» всегда ласково встречала его. С уважением отзывались о нем такие разные люди как митрополит Платон и автор памфлета князь Щербатов, иностранные послы признавали его административные способности.

Чернышев участвует в реформировании почт и армии, возглав­ляет впервые созданный Генеральный штаб. С 1773 года — гене­рал-фельдмаршал и президент Военной коллегии.

В то же время много делает в подчиненных губерниях на пользу края, связав крепкими узами Белоруссию с Россией, подняв про­мышленность и торговлю. Если Великие Луки от упразднения та­можни прогадали, то опочецкие купцы богатели на строительных подрядах и безпошлинной торговле на полоцких ярмарках, где они чувствовали себя уверенно.

Тормозом на пути взаимовыгодных связей могло стать отсутст­вие хороших дорог. О их состоянии в 1768 году в Псковской и со­седних провинциях писал командир Суздальского полка А. В. Су­воров: «Дорога большею частью была худа, так как и переправы через реки дурны и опасны». Через несколько лет произошли рази­тельные перемены.

По указанию генерал-губернатора землемеры безотлагательно разметили направление и ширину новых путей и через каждую версту установили полосатые столбы. Через реки и болота легли мосты и гати. По обочинам дорог выкопали канавы и в два ряда обсадили березами, образовавшими аллеи, похожие на живой зеленый коридор. Объезжая западные губернии в 1780 году Екатерина II с восхищением сказала встречающему ее на 18-й версте от Опочки Чернышеву: «А дороги ваши как сады».

Тракт через Псков и Полоцк до Могилева пересекал Опочецкий уезд через Велье и Завеличье, был продлен до Киева и просущест­вовал без особых изменений до середины XIX века. До сих пор его называют екатерининским трактом и в России и в Белоруссии.

По проекту князя Вяземского для «улучшения почт» требова­лось 20 лет только на сбор денег. В считанные месяцы по-военно­му быстро эту проблему решил Чернышев. Имея опыт реформиро­вания почт, он предлагает создать курьерскую линию через Опочку на Полоцк в августе 1772 года. 10 сентября подает Екатери­не II проект учреждения почт на Псково-Могилевской линии. Для постройки в кратчайшие сроки 134 «почтовых дворов» генерал- губернатор мобилизовал окрестных помещиков, поставлявших ра­бочих, лес, подводы. По проекту, ставшему 23 ноября 1772 года Законом, была организована самая передовая в России почтовая линия. Чернышев ввел на ней много нового: доставку писем на дом по всем городам, рассылку газет по подписке (между столицами обмен печатью был налажен только через 2 года), почтовые пе­чати на всех почтовых дворах, узаконил правила пересылки вексе­лей и наличных денег.

Был «заведен» почтовый стан во главе с почт-комиссаром и в Опочке, на Завеличье. Впервые за свою историю город и уезд по­лучили регулярную почтовую связь. Пересылка письма из Петер бурга в Опочку или Псков обходилась в 7 копеек за золотник ве­са (4,26 г). Проезжающие платили 12 копеек за 10 верст на коня.

Не забыл Чернышев определить и фасон мундира — вводилась одежда русского стиля. Вот как выглядели первые опочецкие поч­тальоны: кафтан красного сукна с зелеными обшлагами, зеленый картуз, на груди — медный государственный герб, через правое плечо — тоже медный почтовый рожок на черно-желтом гарусном шнуре. На содержание почт собирали с каждой души «мужского роду» специальный налог — 12 копеек. Сопровождавшие императ­рицу чиновники сделали вывод: «Дороги и почты в надлежащей исправности находятся».

При «заведении» новых губерний Екатерина II повелела 3. Г. Чернышеву Псковскую устроить в городе Опочке «и сей город име­новать губернским». Задача была сложной, так как по воспомина ниям Л. Травина «вид онаго представлялся сущей деревней» — тесные избы, кривые переулки, сгнившая крепость. Но сильный по­жар уничтожил и крепость и «подлое строение домов», чем «очис­тились» нужные для губернских строений места. Сообщив о случившемся в Сенат, Чернышев организовал работу по обустройству города. Архитектору Ивану Старову не пришлось ломать сложившуюся планировку и в образцовом плане города он претворил идеи градостроительства в стиле классицизма. Главным был принцип «регулярства»:  «улицы  широки и прямы, площади большие, публичные здания на способных местах...».

В екатерининское время многие города получили планы, но да­леко не все были реализованы с такой последовательностью как в Опочке, где улицы совпадают с направлением сторон света и образуют прямоугольные кварталы. И сейчас центр города вписывается в план И. Старова, который 3. Г. Чернышев «всенижайше пред­ставил» в 1774 году. В 1778 году был утвержден измененный план уже уездного, а не губернского города.

«Потребные материалы» были заготовлены заранее и с получением резолюции «Быть по сему» на «сделанном плане проэктируемых в том городе Опочке строениям» с весны 1775 года началось активное строительство каменных зданий. Вероятно первым из них на углу главных улиц был построен хорошо сохранившийся 2-х этажный дом Чернышева — резиденция генерал-губернатора, ори­гинальный памятник русского классицизма. В Москве Чернышев отстроил себе дом значительно больший в течение одного года, он известен как здание Моссовета — Мэрия Москвы.

Конечно вельможа такого ранга чаще пребывал в столице, одна­ко с быстрым возвышением в начале 1774 года Потемкина, Чернышев был вынужден покинуть Петербург. Этим и вызвано его пребывание в Опочке, «устроителем» которой он стал.

Благодаря Чернышеву в Опочке началось строительство главно­го украшения города — Спасо-Преображенского собора архитектора И. Парфенова. Оставшиеся «за учреждением почт и от содержания оных» 10 тысяч рублей Чернышев не присвоил, что было бы обычным делом, а с разрешения Екатерины II направил на закладку собора в центре площади. Достроил собор в 1795 году купец Степан Михайлович Викулин, так как после отъезда Чернышева из Опочки, оставленные деньги «знатно уменьшились». Красивейший и самый большой из храмов Псковской земли XVIII века простоял до 1937 года, когда был взорван.

Замечательными людьми были и ближайшие помощники 3. Г. Чернышева. Так правителем его канцелярии с июня 1774 года был Семен Иванович Гамалея, человек исключительной честности, переводчик религиозно-философских трудов, филантроп, друг и помощник просветителя Н. И. Новикова, которому покровительствовал сам Чернышев. Даже после своей смерти он отвел гнев императрицы от «Типографической компании» тем, что его адъютанты И. П. Тургенев и И. Ф. Ртищев письменно показали, «что все сии книги изданы были по собственному повелению покойного генерал-фельдмаршала и токмо к народной пользе».

О Чернышеве сохранилась слава как о твердом и бескорыстном русском вельможе. Один из самых умных и образованных людей своего времени, «Горячая голова», как называла его Екатерина II, он по отзыву полководца и дипломата Н. В. Репнина «пользовался отличным уважением и был разумным администратором по военной и гражданской части».

А. Д. Петров

Великим русским шахматистом, непревзойденным мастером России был сын опочецкого мелкопоместного дворянина Алек­сандр Дмитриевич Петров (1794—1867 г.г.).

В «Кратком очерке моей жизни» он писал: «Я родился 1 февра­ля в Псковской губернии в сельце Бисереве, близ города Опочки. Из ранних лет моего детства более всего осталось в моей памяти: песчаные берега реки Великой,... резные шахматы, подаренные мне на именины дедушкой по матери, Иванам Алексеевичем Соколо­вым, когда мне было четыре года. Шахматы эти были первыми мо­ими игрушками. Отец мой довольно хорошо играл в шахматы. Он показал мне ходы шашек и первоначальные правила игры. Семи лет я играл изрядно.

Переехав с родителями в С.-Петербург, я поступил в частный институт протоиерея Каменского. Тогда мне было 10 лет. Первона­чальные успехи поселили во мне страсть к шахматам».

В 14 лет Александр определен на службу в канцелярию, которую возглавил в 30-е годы в чине коллежского советника, с 15 лет выигрывает матчи с сильнейшими шахматистами. С образованием в 1821 году Погодинского шахматного собрания (первого в России шахматного клуба) занимает в нем первые места. Позже писали: «В двадцатых годах настоящего столетия русские уже могли гор­диться одним из самых ярких светил шахматного мира — А. Петровым, который и доныне не имеет равного себе в России».

В 1824 году он издает объемную книгу «Шахматная игра...» — первый шахматный учебник, ставший настольной книгой для не­скольких поколений. А. Петров предложил правила игры, кото­рых необходимо придерживаться. Экземпляр книги дарит А. С. Пушкину, с которым сотрудничал как литератор, автор «Сцен из жизни шахматных игроков».

С 1835 года центром шахматной жизни Петербурга стал дом А. Д. Петрова на Фонтанке — Петровское шахматное собрание. После женитьбы на дочери А. В. Погодина переезжает в Варшаву, где занимает высокие должности до ухода в отставку в 1862 году.

Каждый его приезд в Петербург был событием в шахматной жизни столицы и заканчивался всегда его победами. Видный шах­матный теоретик разработал «Русскую партию, или защиту Пет­рова», которая вошла в европейские шахматные учебники, так же составлял шахматные задачи.

Исключительно велико значение для развития шашечной игры его «Руководства...» 1827 года. А. Петров первым заложил основу существующего шашечного кодекса и теории игры, его труды стали "карманной энциклопедией шашек XIX века".

 

 

«Среди русских шахматистов нет имени, которое пользовалось бы большей известностью, чем имя Александра Дмитриевича Пет­рова» — писали в Чигоринском шахматном листке десятилетия после смерти пионера русской шахматной композиции.